Заехали в село. Сидящие на привязи собаки встретили нас громким лаем. На улицах народа почти не было. Уборочную компанию прекратили, комбайны потянули на восток. Люди ожидали оккупацию, приход которой был очевиден. И здесь случилось то, чего мы так боялись, чего очень боялась мать. На дороге в самой деревне заднее колесо арбы попало в кювет, а так как оно было изготовлено из мелких сегментов, разлетелось на мелкие кусочки. Арба, как раненый зверь, осела и, ещё проехав несколько метров вперёд, теряя спицу за спицей, остановилась. Барбанец, ехавший впереди, ещё некоторое время продолжал движение, однако скоро заметил наше отставание, остановился на обочине, оставил подводу, пошёл к нам. Отец, бледный и растерянный, шёл вокруг арбы. Затем он как бы встряхнулся, сняв с себя нечто тяжёлое, велел снять малышей на землю, а также разгружать задок арбы. Взяв топор и зубило, начал отвёртывать стопорную гайку оси. Наш спутник ещё издали увидел аварию, вернулся к своей подводе, развернул её и поехал назад, к нам. Примерно через полчаса гайка была раскручена, отец велел женщинам организовать обед, нам собрать все спицы и сегменты и сложить их около арбы и помочь женщинам приготовить обед. Он и Барбанец куда-то ушли. С нашей помощью женщины подвесили казан, разожгли под ним костёр. Очень скоро суп и чай были готовы, и мы пообедали. Это был первый обед в полевых условиях. На первые дни у нас был хлеб, и не нужно было делать что-то хлебное. Пообедав, мы, мальчишки, пошли знакомиться с лошадьми. Набрав пригоршню овса, мы подходили к той или иной лошади и подставляли ладони. Лошади тщательно губами снимали овёс с ладоней и облизывали их.
Возвратился отец с каким-то человеком. Человек осмотрел то, что осталось от колеса. Загрузив в принесенные мешки сегменты и спицы, прихватив металлический обод, они ушли. Барбанец и другой незнакомый человек прикатили другое колесо, что-то замеряли, смазывали, подматывали. Когда возвратились отец с человеком, который уходил с ним, все взрослые приподняли ось и ловко водрузили колесо на место. При этом мне понравилось, что отец расставил нас, чтобы мы помогали, и этим дал понять, что мы должны были быть готовы ко всяким превратностям судьбы. Пока занимались ремонтом арбы, лошади поели их порцию обеденного овса, и отец вменил нам в обязанность поить утром, в обед и вечером лошадей. Эту обязанность мы приняли с большой охотой. Меня мать к взрослым лошадям не подпускала, боялась, чтобы они меня не убили. Теперь я за день повзрослел и с гордостью вёл за уздечку мою подшефную лошадь, которая меня понимала и исполняла все мои приказания. Напоив лошадей, все уселись на них и поехали к стоянке. Моя лошадка была уже в почтенных для лошади годах, степенная. Когда ребята мне помогали на неё взбираться, она не оказала никакого сопротивления, за что я ей был очень благодарен. Она шла спокойно, и я держал свободно равновесие. Однако когда ребята погнали своих лошадей рысцой, моя кобылка побежала за ними. Сидеть без седла на жёстком хребте было с непривычки больно, да и равновесие держать было тяжелей. Я ухватился двумя руками за гриву.
Очевидно, ей стало больно, и она понесла меня галопом. При галопе сидеть было не так больно, но держать равновесие было трудней. Я обнял лошадь за шею, пригнувшись, словно жокей на гонках или при совершении прыжка. Эту картину увидел отец, быстро вышел на дорогу и остановил лошадь. Здесь же он объяснил мне, что в таких случаях нужно делать. Собрав нас всех, он строго-настрого нам запретил гнать лошадей даже трусцой или рысью. От лошадей зависело наше спасение.
Пока мужчины обедали, мы под их присмотром запрягали лошадей. Раздался гул самолётов. Над нами тройками летели немецкие самолёты. Они летели на сравнительно небольшой высоте, и отчётливо были видны кресты на крыльях и фюзеляже. Они шли без прикрытия истребителей. Нас они не тронули, они шли на Одессу. Когда самолёты скрылись за горизонтом, мы продолжили свой путь. Перед тем старшие и брат развернули карту и наметили направление на северо-восток. На юге немецкие войска продвинулись восточнее нашего нынешнего пребывания. Повернув на север, они могли нам преградить дорогу, и тогда бы для нас это была катастрофа. Каждый час имел значение. Старшие решили, что потерянные четыре часа необходимо наверстать. Женщины приготовили бутерброды, которые мы запили водой, малышкам достали в деревне молоко. Отец предложил женщинам по несколько часов поспать, чередуясь по одной. Нам отец тоже велел по одному поспать несколько часов, чтобы утром дать лошадям немного отдохнуть, напоить, накормить и попасти их.
Свободное копирование
