На фото: Село Ширяево, Одесская обл., 1960г. Поле, на котором находилось до 1941 года еврейское кладбище, после войны здесь проходит дорога и жилые дома.
Подошла весна. Зимой мы проходили в школу по мёрзлой земле, через пустырь. Всё было хорошо. Когда пришла весна, через пустырь пройти стало невозможно. Ноги тонули в грязи до колен, заливая голенища сапог водой. Шли в обход. Кроме всего прочего, зимой некоторые жильцы ухитрялись на пустырь выбрасывать мусор. Весной после таянья снега здесь, конечно же, духами не пахло. И это перед дверями дома, где находился исполком. По инициативе отца первый год его работы в исполкоме прошёл под лозунгом озеленения. Когда немного подсохло, тракторами МТС был распахан пустырь, проведены несколько субботников и воскресников. Приехали из города землеустроители и архитекторы. На облагороженной территории были разбиты аллеи и площадки. Землеустроители передали исполкомовцам вбитые в землю колышки и уехали. Площадь, где когда-то был рынок, а затем превратился в площадку под мусор, превратилась в парк. Теперь в школу мы шли по щебёночным тропинкам. На закладке парка работали все. Наша семья выходила в полном составе. Играл духовой оркестр, и работа превратилась в праздник. Это было в 1938 году.
Не хочу омрачать свое повествование, но когда я побывал в Ширяево в 2006 году, очень больно было смотреть, что в парке стоят частные дома, а на месте кладбища построены улицы. И как этих людей земля держит, когда они идут по костям своих предков!
Я побывал в Польше, в городе Ольштыне, где похоронены собранные со всего воеводства погибшие на последней войне. На этом кладбище стоят ухоженные памятники русским солдатам, погибшим в Первую мировую войну. В Германии фашисты в городе Бремене не разрушили еврейское кладбище, и оно сохранено до сегодняшних дней. Как же в цивилизованной Украине могли допустить такое кощунство, что в восстановленную церковь идут мои односельчане, при входе и выходе из храма осеняют себя крестным знамением, а отойдя на несколько сот метров, идут по костям убиенных на их глазах людей! Диву даёшься, как держит их земля. Но я отклонился от своего повествования.
Весна в этом году пришла рано и в полном соответствии с природой. Мать сказала нам, что мы должны теперь вставать ещё раньше, так как нужно было до школы выводить корову в стадо. Она нам объяснила, что нужно будет делать. В первый раз сон, конечно, был тревожным. Мы боялись, что проспим, и матери придётся нас будить. Однако опасения были напрасны. Быстро, как бы боясь опоздать, в соседнем дворе пропел петух. Десятки петухов в окрестности, в том числе наш красавец-голландец с золотыми переливами перьев на крыльях и шее, залихватски откликнулись, оповестив село, что начался трудовой день.
Мы с братом вышли во двор. Звёзды, которые ещё недавно висели на ночном небосводе как большие яркие фонари, теперь уже жёлтыми пятнами лепились к теряющему свою чернь небу. Пробуждалось утро. Лёгкий утренний прохладный ветерок окончательно прогнал назойливую сонливость, вселяя в нас пробуждение. Взяв фонарь «Летучая мышь», мы вошли в сарай.
Наша красавица корова яркокрасной украинской породы на свет фонаря отреагировала спокойно. Смотря на свет своими ничего не говорящими глазами, она монотонно жевала свою жвачку. Затем, словно опомнившись, она выставила свои передние копыта, приподнялась на задних, а затем твёрдо встала на все четыре. Повернув к нам голову, она терпеливо ждала, когда кто-то из нас даст ей корочку хлеба с солью. К приходу матери мы успевали очистить загон, посыпать его соломкой, очистить ясли (кормушку) от остатков корма. Мать приходила с ведром тёплого душистого пойла из отрубей и кусочков тыквы. Выпив это пойло, корова отдавала всё молоко. Пока мама доила, мы с братом успевали почистить курятник и накормить кур. Затем я надевал корове на рога налыгач, верёвку с петлёй, специально приготовленную для того, чтобы вести корову. Пока я надевал налыгач, корова успевала лизнуть моё лицо своим шершавым, как напильник, языком. Мы выходили на дорогу, ведущую к реке, к месту встречи с пастухами. Пастухи собирали стадо и гнали его на пастбище. Мы шли по укатанной пыльной пустынной дороге. И только где-то далеко впереди виднелся силуэт такого же мальчишки, который гнал свою корову в то же стадо. И вот поворот дороги к реке. Дорога пошла вниз. Река была уже не река, а отдельные озёра, оставшиеся от бурной во время паводка реки Куяльник со своими преданными спутниками – плакучими ивами. Я подвёл корову к одному из озёр и снял налыгач. Корова стала пить воду не сразу. Постояв немного у воды, она, казалось, как и я зачарованно наблюдала за гладью озера, за концентрическими кольцами на воде от всплеска маленьких рыбок. Налюбовавшись этой идиллией, она степенно опускала голову к воде и начинала пить воду, шумно процеживая её сквозь зубы. Напившись прохладной водички, она продолжала стоять у воды, любуясь её спокойствием.
Показались первые лучи солнца. Своей яркостью они сменили розовую зарю и отчётливо отпечатались на глади воды. Несколько резких щелчков арапника пастуха оповестили, что стадо отправляется на пастбище. Не ожидая напоминания, наша красавица степенно направилась к стаду. Начался рядовой рабочий день, таивший в себе много неожиданностей. Только одному Богу известно, какими они будут для каждого из нас.
