Давно интерес возрастает к еще не исследованным видам странных животных, которые населяют центральную Африку; еще в семнадцатом веке давала она богатейшую пищу английским зоологам; в восемнадцатом веке они проницают уже жизнь животных по Гамбии и по верхнему Нилу; французы в истекшем столетии открывают на западе неизученных антилоп; варварийский олень, саблерогая антилопа впервые являются взорам ученых; ряды разнородных незнаемых обезьян (павианов, мандрилов и дриллов) являются нам; Вильям Бурчел классифицирует виды различные зебр, изучает куаггу (или кваггу); и белые носороги открыты им; в странах Судана открыты козлы водяные; из птиц – китоглав; в Абиссинии открывают геладу[1]; описаны Рюппелем антилопы Судана; вся область Сомали изучена Керком; Уганда же Спиком; а карликовый гиппопотам, обитающий в странах Либерии, точно изучен лишь Шомбурком (только что); Поль-дю-Шалью изучает гориллу; открыты богатые фауны Камеруна, Габона и Конго, где Юнкер описывает неизученных антилоп Арувими, а Стэнли указывает на существование неизвестных ученым ослов и огромных свиней; Гарри Джонстон недавно совсем открывает окапи, которого существование известно и Стэнли[2], еще открыто чудовище, близкое к ископаемым бронтозаврам; как знать, что еще таят недра?
* * *
Живут в этих недрах рои негритян; чипета, чипетока, чезумпи, балунго, болундо, бабемба; бобиза – плуты, и ийоу – все храбры, шутливы и веселы; здесь обитают мангаджа, мбагва, имбомба, манийемы, которые – кровожадны; мангаджа на ткацких станках вытыкают пестрейшие ткани себе; всюду – ряд городков, деревень, деревушек: Котоза, Казанга, Кавмиба, Казансо, Маренго, Морави, Макоза, Маранди, Моерва, Мамуна, Момбо, Монанпунда; какое обилие носовых мягких звуков! И в них, в деревнях, обитают не Жаны, не Поли, не Германы, а Камзуны, Каумы, Казембы, Копгене; а Читикол, Чаокил, Читанангва[3] одеты в пестрейшие ткани из pterocarpus'a, изукрашенные явно египетской арабеской; татуированы все: племя носит свой герб; и он вырезан в коже; те негры разводят в полях табак, рис и маис, дурро, сорго, потаты, маньоко; пекут из съедобных для них насекомых лепешки; приготовляют полебе (род пива); и пьют его много, ростя животы, из желтеющей тыквы; их зубы обточены; женщины носят пелеле, кольцо на губе; огонь добывают иные сверлением палочек; спят в шалашах на жердях; под жердями разводят огонь, разгоняя дымками звенящих москитов; порой деревенька окружена палисадом; подходишь: и слышишь уже издали звук колотушки: то бьют, размочивши в воде волоконца «буозе», приготовляя какую-то ткань для одежды, которую часто вымачивают из древесной коры; ты подходишь, и – хлопают негры в ладоши, встречая тебя; где-нибудь за деревней, вооружившаяся длинными луками (в 6 с лишним футов) присела засада у «гопо», большой западни для животных; из-за ствола твердотелого птибье посмотрит косматая рожа; и – скроется; только торчит за листами перо (под пером – голова); и виднеются издали колья густых палисадов деревни; кой-где на колу скалит зубы объеденный череп, наверно преступника; осудил суд, миландо, его выпить, верно, муаве (род яда); приходишь в деревню; ряд хижин, улепленных гнездами коричневеющих трясогузок (не наших); и видишь; перед центральной хижиной на слоновом клыке восседает король; и венец желтых перьев на нем; музыканты проводят по струнам морильбо (род гуслей); он – слушает; в отдалении где-то трубят в рог – «куду». Отчего так задумчив король, весь увешанный человечьими пальцами (роль талисмана)? Он только что съел прежде милое сердце жены; у маньемов обычай бежать за товарищем, уличенным в провинности, чтобы, зажаривши, съесть его; целые толпы гурманов частенько гоняются с криком за ним; утонченнейшим блюдом считает маньемский гурман человечье протухшее мясо; оно ему – бри.
Таковы нравы озера Ньяссы, как их наблюдал Ливингстон[4]… Экватория одаряет их пальмами; сколькие живы ею: их одевает она, укрывает, питает, поит; хоть бы Phoenix в своих разновидностях: Phoenix silvestris дает сладкий сахар, дает и вино; Dactilifera Phoenix мы знаем по плоду: по финику; Phoenix же farinofera дает саго. Арабский писатель четырнадцатого столетия Ибн-ель-Варди, говорит, что Аллах сотворил пальму Phoenix из той же земли, из какой он создал человека.
A Cocos nucifera, приносящая людям кокосовые орехи. Кокосовым молоком разбавляют и кофе, и чай, точно сливками; плод же съедобен; из скорлупы вырезают изделия: ручки, посуду, различные безделушки; она, скорлупа, пережженная, фигурирует, как прекрасная черная краска; отвар из кокосов – вернейшее медицинское средство; волокна, которые окружают орех, идут в выделку: мочат их и потом заплетают в канаты, которые крепче пеньковых, сплетают циновки; орех дает масло; известен белок из кокосов; кокосовый жмых поедает скотина, из листьев сплетают различные вещи; и хижины негров они защищают от ливней.
А пальма Borassus (flabelliformis и aethiopum)? Из крепких стволов вырезает оружие негр; сок дает опьяняющий крепкий напиток, перегоняемый и выделяющий сахар; лист – кроет, питает борассовый плод[5].
Сколько жизней скрывается в пальмовых листьях от ярых лучей эфиопского солнца! Зверями кишит акватория; в сумрачных темных болотах Родезии (к югу от Конго) живет европейцам неведомый зверь: между реками Лунга и Кафу; по описанию негров, его косолапое тело огромно (с гиппопотама), а шея длинна, как жираффова шея (скорее, как тело удава); на ней голова крокодила с отчетливым рогом на носе; в чудовищном звере воскрес ископаемый «бронтозавр»[6].
Но зверье исчезает; везде пропадают слоны; колониальной политикой Леопольда I Бельгийского слон истреблен почти в Конго (король занимался торговлей слоновых клыков); носороги, жирафы редеют; и львы пропадают; когда-то они обитали в Европе; недавно еще в изобилии львы населяли Алжир и Тунис; в Константине, в Оране, на юге Тунисии, ныне они – величайшая редкость.
Культура возникает в сердце «Офейры» убийственной сталью железных дорог; европейские центры растут в Экватории; быстрый трамвай пробегает по берегу Конго; свистит паровоз по лесам Сенегала, везя пассажиров до… Нигера.
Бьется еще африканское сердце; в Уганде, в Дарфуре, в таинственном Кардофане, где был Нахтигаль[7] в Уаделае, в странах Ньям-Ньяма; и туда меня тянет. Душою уплываю по Нилу в центральную Африку; я уголок лишь ее посмотрел в удушающих пряностью пышных каирских садах.
Карачев 919 года
Свободное копирование
