Уральская лесная специфика
Велик был Советский Союз, но не везде было комфортно жить русскому по национальности человеку. Когда я принял решение в 1987 году уехать из Смоленщины в поисках лучшей доли, то предполагал, что в новом для меня регионе будут какие-то свои особенности работы и быта, но разве можно заранее всё предугадать?
Свердловск я выбрал по совету бати. Хотелось ещё восточнее забраться, но батя настоял:
- В Свердловскую область нужно ехать, там порядок, сам Ельцин оттуда!
Вот поди же ты, как мог батя пребывать в таких иллюзиях, хотя за плечами у него была непростая, немало корёжившая нашу семью жизнь. А, может быть, после всех передряг, обрушившихся на него и на нас, у него теплилась надежда, что где-то существуют нормальные условия работы, там, где мы ещё не были? В Свердловской области было как и везде, а в отдельных моментах ещё и проблемнее.
Не буду углубляться, почему, но посреди зимы, не дожидаясь весны, я сел в скорый поезд и прибыл в Свердловск. Погода для февраля стояла обычная, морозная. В свои 23 года у меня не было страха перед переменой мест, начавшуюся перестройку по молодости я тоже в расчёт не брал. То, что для других, поживших на белом свете, ощущалось как большие перемены, для меня, молодого, было просто как очередная, вполне себе нормальная ступенька жизненного пути. Уже имея некоторый опыт, легко отыскал областное Управление лесного хозяйства и толкнулся в дверь отдела кадров. Нужно было определиться с районом, куда стоило отправиться для трудоустройства.
- Вот карта области, выбирай, - начальник отдела кадров, бодрый мужчина средних лет деловито отреагировал на моё появление.
Они вдвоём, с присоединившимся к нашей беседе работником Управления из другого отдела, легко называли объёмы заготовки и вывозки круглого леса любого из местных лесхозов, как будто речь шла о леспромхозах. Но совершенно ничего не могли сказать, будет ли мне предоставлена квартира на месте будущей работы. С вакансиями для работы проблем не было.
Исходя из опыта поиска работы в европейской части страны, я ткнул наугад в северную часть карты.
- Тут как?
Мои собеседники переглянулись, потом с сочувствием спросили:
- С заключёнными работал?
Оказалось, что вся северная, северо-восточная и, частично, восточная часть были сплошными зонами лагерей. Мой палец попал в Ивдель-лаг. Ниже на карте было написано «Нижний Тагил». Кто теперь не знает, что это место отсидки милиционеров, нарушивших закон. Тогда я этого ещё не знал.
- А тут? – кинулся я в другую крайность, выбрав самый южный район.
- Татарский или башкирский язык знаешь? – ввели меня в ступор очередным вопросом мои консультанты, - там у нас русских в лесхозах почти нет.
- Елки зелёные, а куда же податься-то?
Тогда один из собеседников провёл рукой поперёк карты, ведя её вдоль линии железной дороги.
- Вот тут все лесхозы, где ты точно сможешь работать. Там русских большинство и зон почти нет.
Внимательно оглядев карту, я уточнил, в каких населённых пунктах расположены конторы лесхозов и вскоре отправился в Байкалово, самую восточную точку в этом направлении. Подальше от начальства, оно всегда пользительнее. Ехал на автобусе не так чтобы долго. Восемь часов ехал! Тоже, знаете ли, специфика!
Переночевал в деревянной гостинице, в отдельном номере, что уже было приятно, в отличие от Новодугинской гостиницы на Смоленщине, где все спали в одной общей комнате при не отключаемом освещении. Там такая дичь практически под Москвой, а тут такой комфорт на краю географии!
Утром отправился испытывать судьбу.
- Работа? Есть, конечно! Лесничим!
Везде был спрос на добровольцев для этой собачьей должности лесного хозяйства того времени. Мало кто долго в должности лесничего оставался. Либо сам уходил, не справляясь, либо могли и посадить. Лесничий отвечал за всё и перед всеми, а прав у него, в отличие от директора, почти не было. Лесничим идти, откровенно говоря, не хотелось, опыта работы в этой должности я ещё не имел, но тогда я рассматривал все возможные варианты.
- Жильё! Снег сойдёт, сам себе построишь! Само лесничество тут, рядышком, за рекой! – излишне бодро рисовали мне радужные перспективы будущей работы, состоявшие из сплошных, с моей точки зрения, минусов.
Вежливо пообещав подумать, я благоразумно уехал из этого гостеприимного населённого пункта. И отправился в смутно что-то мне напоминавший своим названием город Ирбит. По пути вспомнил, что там собирают мотоциклы «Урал».
Ступив на Ирбитскую чёрную землю, я тут же в неё провалился. Оказалось, что это был абсолютно чёрный … снег! На срезе чёрные слои перемежались с серыми. Белого цвета не наблюдалось совсем. Делать нечего, раз приехал, нужно хотя бы до лесхоза дойти.
Здание лесхоза было деревянным, с высокими окнами, абсолютный близнец конторы лесхоза в Гдове, Псковской области, куда я заходил, будучи на практике. Внутри были такие же скрипучие полы, такие же доброжелательные люди, всё почти родное по ощущениям.
- Лесничим пойдёшь? Тут, рядом! Туда даже три раза в день лесовоз ходит!
«Мрак», - подумал я про себя и, отнекиваясь и откланиваясь, через полчаса уже сидел в рейсовом автобусе до Свердловска.
То ли от разочарования, то ли от многочисленного общения, но я простудился и пришлось пару дней лечиться в гостинице. Тогда там заселяли только на двое суток, а потом нужно было выселиться и опять пытать счастья в центральной гостинице, в которой распределялись койки по остальным местам спального отдыха. Всего гостиниц в этой системе было четыре в те времена.
В моём номере вскоре оказались два молодых парня примерно моего возраста, не по-местному легко одеты. Я был одет теплее, всё же детство прошло почти рядом, в Северном Казахстане, знал, к каким морозным ветрам готовиться.
Парни были из новых. Ещё не «новых русских», но именно из таких они и получились. Узнав, что я имею отношение к лесу, тут же попытались уточнить, «где, почём и сколько». Оказалось, что они приехали сюда закупить несколько десятков вагонов круглого леса и пиломатериала. Когда я подивился масштабности их замыслов, предположив, с какими проблемами они столкнутся, меня «похлопали по плечу» и сказали, что любой вопрос на местах решается легко, были бы деньги. А всякие там квоты и плановые объёмы, распределяемые и утверждаемые на каждый год областной исполнительной властью, это для дураков. Как-то так, точнее их выражения я тогда не запомнил.
Свободное копирование
