Пятнышки памяти - 15

В 1977, через два года ПМЖ в лучшем мире, меня наняли в быстро растущую калифорнийскую компанию. Старшим инженером-конструктором. Я был ужасно горд.

Компания росла бешено, мировой нефтяной бизнес прогрессировал кингуриным скачком, вызванным арабским эмбарго на продажу нефти любителям Израиля. Немыслимые деньги вдували в нефтянку, а одной из ведущих в ней была моя фирма.

Рост бизнеса требовал новых менеджеров. И меня, как опытного – бывшего начальничка в АН СССР, тут же решили толкнуть вверх.

Для начала меня интервьюировал производственный психолог-консультант. Рост всегда связан со стрессом, трением между людьми, а он был спец по снятию напряга. Основная же его работа –  мэр соседнего городка.

Три часа психолог меня массажировал, выясняя жизненные кредо и цели. Честно отвечая на его вопросы, я категорически отказался от карьеры менеджера, хотя правление фирмы уже приняло решение сделать из меня вице-президента по инженерной части.

Весь мой жизненный опыт указывал, что с людьми я работать не хочу. Люди меня раздражают. Они пристают с глупостями, которые меня не интересуют. Я предпочитаю молчаливое железо. Пластики, на худой конец. Горюче-смазочные материалы. Промасленую ветошь.

И это то, что психолог написал в отчете директорату, добавив, что я еще не по-американски странный. Немножко ТОГО.

И, несмотря ни на что, меня сделали начальником инженерного отдела фирмы. Я стал правой рукой моего босса, президента Джорджа.

Проявив недюженную слабость, я решил попробовать начальствовать третий раз в жизни. Два предыдущих, советских, нельзя назвать вершиной успеха. Нет.

*  *  *

В моей пестрой инженерной группе трудился с десяток аборигенов разной квалификации и возраста – от молодых, до вернувшегося с пенсии Джона Хейби, еще до войны он участвовал в создании американского военно-воздушного флота дирижаблей. Было такое, хотя американцы из скромности не упоминают.

Это я к тому, что самым продуктивным главным инженером проекта у меня был Крис Беглоу – хиппи, живший в легковой машине в паркинге фирмы. В Южной Калифорнии тепло круглый год.

Крис носил рваные джинсы, длинные белокурые волосы до плеч, не брился, был разведен, и все накопленное за свои 30 с лишним счастье, умещалось у него в багажнике. То-есть, то, что осталось в результате развода.

Инженер он был высшего класса, не мне чета. Обладал очаровательной интеллигентностью, и посмеивался над моим русским происхождением. Как раз тогда вышел прекрасный голливудский фильм «Русские идут!», очень популярный.

Крис делал самые сложные инженерные проекты.

*  *  *

Как всегда, сначала всё шло хорошо. Я был слуга царю, отец солдатам. Но однажды пришел Крис с заявлением об увольнении по собственному желанию. Будучи нетверд в моей незаслуженной позиции, я было принял это на свой счет. Но! Вы только послушайте, какая прелесть!

Крис спокойно поведал мне свои планы будущего: он продает машину и все хранящиеся в ней богатства. На вырученные деньги покупает яхточку, заякоренную в лос-анжелесском порту, и отправляется через океан на Гавайские острова. Там его папуля, строительный подрядчик, предлагает ему место кровельщика.

Поскольку плыть долго, Крис берет с собой троих: бывшую жену с ее новым бойфрендом и свою новую герлфренд. Экипаж из четырех.

Крису надоела высокооплачиваемая инженерная жизнь! Просторы, морЯ, океаны и стройки под пальмами и вулканами зовут его неотразимо. И по мере своего длительного продвижения к свободе он будет присылась открытки из портов.

 *  *  *

И Крис отплыл. Скоро мы получили первую открытку, уже не помню откуда. Потом еще одну. И так далее, Крис был малым обязательным. Через пару недель плавания пришла весть о том, что он по-новой жутко разругался со своей бывшей и ее новым бойфрендом и плюясь высадил их на каком-то острове.

Еще через неделю его весточка нас информировала, что его новая герлфренд ему осточертела, поэтому он продал яхту, оставил девушку в Гонолулу с авиабилетом на континент, и в одиночку продолжает путь на Папаикоу, где его ждет молоток, рабочие ботинки и завидный загар строительного рабочего.

 *  *  *

Мне кажется эта история весьма колоритной. Еще потому, что ровно за 15 лет до Криса у меня уже был подобный случай с яхтой.

Я работал в Красноярске таким же начальничком, когда в мае ко мне пришел мой лучший инженер, Володя Мостовой, тоже с заявлением «по собственному». И тогда я тоже очень удивился, но володино объяснение было куда прозаичней и понятней: каждую весну, когда открывается Енисей, у Володи начинается запой, выливающийся в желание плюнуть на всё и уйти на свободу. У него есть парусная лодка, под которой он живет. Каждую весну он ее переворачивает, снаряжает и вслед за льдом отправляется вниз по Енисею к Ледовитому океану.

И Володя Мостовой ушел. Но открыток не присылал.

*  *  *

Мне кажется, у этих историй есть общая мораль. Не важно кто ты, где ты живешь, но, когда хочется свободы, всегда найдется и куда плюнуть, и куда уйти...