Писатели

Наша школа, кроме того, что она была дворцом, первоначально долго была под номером один, сначала «опытная», потом  «образцовая». Когда я поступила, она стала районной школой №21. Но поскольку были все условия для проведения «методических» уроков и приглашения писателей, пишущих для детей, все это и осуществлялось. После одного из методических уроков, нас отпустили на час раньше, и мы это использовали в полной мере. Поскольку мы жили на  полноводной реке, то «ледоход», «Нева встала» были в обиходе и взрослых, и детей. Сидя в классе, можно было увидеть все изменения в поведении нашей любимой реки - стоило только повернуть голову.

Увидели и вышли на лед. Двинулись к моему дому. Дошли до середины реки, и дорожка закончилась, дальше было нагромождение льдин. Мы обернулись и посмотрели на школу. Наш ледовый переход приветствовали из открытых окон. Кое-кто струсил, вернулся к школе, тем более, что из «покорителей», я одна жила на Выборгской стороне. По нагромождению льдин мы пробирались к берегу.

На берегу нас ждал милиционер. Он спросил:

«Кто с Выборгской? Кто с Петроградской, немедленно идите на мост и домой».

А я в его ведомстве и подчинении, и он молча гнал меня перед собой до двери в квартиру. Бабушка открыла дверь…

Ни бабушка, ни тем более милиционер, не могли знать, что косвенным виновником ледового перехода был детский писатель Бианки. Дело в том, что наряду с «методическими» уроками, у нас были  и «литературные» уроки: Слонимский и Бианки читали свои произведения, со Слонимским мы были уже были знакомы, и мне купили его книгу, но Бианки… Мало того, что он имел яркую внешность – брюнет с черной густой бородой – да еще одет был в толстый свитер с рисунком, а на ногах у него были унты, настоящие меховые с вышивкой. Он нам кратко сообщил:

«Я был в экспедиции».

Далее по очереди они читали свои рассказы. Слонимский в своем пиджаке и галстуке поблек и интереса больше не вызывал. А унты Бианки вывели нас на лед Невы.

Так мы доучились до пятого класса, и у нас стало много учителей. Самым лучшим из них был математик Клеопин. Он погиб в блокаду.

Двоих из класса, меня и Геру, готовили к работе дикторами на Ленинградском радио: произношение, тембр голоса. У Геры от природы был низкий бархатный голос, а мне пришлось много поработать.

Кроме школы были театры, Народный дом, где исполнялись оперы.