При голодовке самые трудные первые четыре – шесть дней. Затем чувство голода притупляется. Организм, словно сообразив, что пищи больше не предвидится, перестает столь яростно ее требовать. Включаются древние механизмы выживания, организм перестраивается на иной лад. Положение голодающего приближается к состоянию больного. Действительно, животные (особенно хищники) и человек при болезнях экономят энергию. Поиски корма приводили бы к напрасной ее трате. Поэтому и голод, повелевающий пищу искать, мучает немного меньше.
Принудительно кормить начали на седьмые сутки. Несколько ментов крепко держат, фельдшер лезет в рот с зондом. Процедура мучительная, и зубы могут поломать. Вскоре пошли на взаимные уступки. Ментам в лом со мной возиться, а самому зонд глотать легче. Скоро я наловчился его глотать как пилюлю, подобно всем голодающим. Что делать, вся жизнь и умирание есть компромисс... Но и глотание зонда происходило лишь при контрольных посещениях начальства. Обычно фельдшер просто предлагал выпить из миски калорийного пойла. Состоящего из бульона, манной каши, сахара, соли, редких волокон мяса, масла и еще бог весть чего. Ничего вкуснее этой отвратительной бурды я в жизни не ел. Не считая черного хлеба с солью в ШИЗО (штрафных изоляторах) и карцерах. Кормили раз в день, вечером. Минут через пятнадцать после приема миски по телу разливается тепло. Начинается с вечно зябнущих ног. Еще немного, и погружаешься в благостное состояние. Часа через два оно проходит. Регулярное, но недостаточное питание разжигает аппетит, обостряет чувство голода. Желудок требует наполнения, твердой пищи.
Свободное копирование
