Мама, как я думаю, старалась меня приучить к самостоятельности и более серьёзному поведению, которое, по её мнению, должно было выражаться в повышенном и целеустремлённом желании к знаниям, общении с детьми более интеллектуальных наклонностей. При любом удобном случае пыталась показать реальную опасность непредсказуемого уличного стадного поведения нашей детской компании. Постоянно ставила мне в пример одного мальчика, который, по всей вероятности, был одного возраста со мной, а, может даже, старше на год-два. Мне, однако, было странно его видеть, когда он появлялся на улице, непременно чинно ходивший, держась за руку своей мамы. В каких-либо мальчишеских играх я никогда его не замечал.
Мне говорили, что он наш дальний родственник по фамилии Соколов и, дескать, надо поддерживать родственные связи, но на меня это не действовало. Я тогда категорически отказывался не только заводить дружбу, но даже знакомиться с таким домашним мальчиком-паинькой и вообще, по моему мнению, "маменькиным сыночком".
Я, как и прежде, всё свободное время проводил на улице в компании своих ребят. Мы чаще и чаще не ограничивали себя играми во дворе, а находили другие способы своего досуга.
Значительное время в летний период проводили на Волге. Некоторые ребята, например, Скорняков, Коровин, Смирнов, Васильев, научились хорошо плавать и осмеливались переплывать Волгу на более пологий и песчаный левый берег и, слегка отдохнув на песочке и согревшись на солнышке, возвращались обратно также вплавь. Остальные, в том числе и я, приобретая навыки держаться на воде, пока барахтались около берега, не удаляясь на большое расстояние.
Во многих семьях, как я уже упоминал, были свои лодки, приспособленные для рыбной ловли, и некоторым ребятам изредка доверяли на них покататься. В таких лодках мы размещались по пять-шесть человек и пускались в плавание.
Если замечали, что какой-нибудь пароход заходит в шлюз или готовится отойти от дебаркадера, то, рассчитав момент, когда судно окажется на чистой воде и прибавит ход, мы обязательно предпринимали попытки подплыть как можно ближе к нему, чтобы покачаться на максимальной волне, исходящей из-под колёс парохода ( в те годы ходили колёсные пароходы, такие как, например, "Роза Люксембург) или из под винтов новейших тогда теплоходов "Иосиф Сталин", "Климент Ворошилов", "Сергей Киров". Порой удавалось подгрести так близко к пароходу, что даже, бывало, с мостика парохода в мегафон кричали с предупреждением об осторожности.
И всё-таки такая смелость вознаграждалась захватывающим чувством, когда наиболее сильный первый вал воды, вырывающийся из под винта теплохода, подкидывал лодку вверх на самую вершину волны, а в следующее мгновение бросал её вниз. Задача удалого "шкипера", сидящего на вёслах, заключалась в том, чтобы поставить лодку перпендикулярно к волне. Вероятность переворота лодки тогда становилась минимальной, зато достигался максимальный эффект, когда нос лодки вздымался вверх, а корма лодки находилась в самом низу. В следующий момент всё происходило наоборот.
Свободное копирование
