Я был озорным ребенком, от моих выдумок и проделок, в основном, страдали сестры.
Старшая сестра - Таня часто была вынуждена изолировать меня физически в ванную комнату. Находясь арестованным, я пускался на всякие ухищрения, чтобы освободиться.
Как-то, будучи в такой ситуации, я открыл водопроводный кран и пустил воду на полную мощность и затем угрожающе закричал:
«Люди,если вы меня не освободите, то скоро вода выйдет из ванной и зальет квартиру».Меня , конечно, освободили и взывали к моей совести.
А совесть здесь была не причем ибо действовала моя неукротимая активность. Мне доставляло радость - пугать, обманывать и завершать тот или иной розыгрыш искренним хохотом.
Вспоминаю такой эпизод. Сижу я однажды в одной из комнат, а их на Остоженке было 8, и довольно точно иммитирую крик моей сестренки Веры - «Игорь отстань! Игорь отстань!»
Услышав этот вопль, отец грозно кричит: «Игорь, не приставай к Вере!», а визг продолжается еще с большей силой. Тогда отец в сердцах входит в комнату, где я находился, и уже намеревался дать мне подзатыльник, как тут обнаруживает меня в одиночестве с торжествующей улыбкой на лице. «Паршивец»,- по доброму говорит отец и со скрытой улыбкой, удаляется.
Я без конца изображал бродячих цыган, показывал голую коленку, крутил по ней пальцем и с акцентом предлагал погадать.
В данном случае, сестры были довольны и смеялись.
Изображал кукольный театр, который тогда бродил по дворам и показывал свои примитивные спектакли с главным героем - Петрушкой. Имитировал продавцов мороженного. Передвижной «Металлоремонт» с возгласом:
«Чинить, паять кастрюли, ведра, умывальники запаивать!»
Или гнусавым гоосом, говорящим в нос - «Точить ножи, ножницы, бритвы править».
Доставляло мне удовольствие пугать сестренку зловещим старьевщиком-татарином:
«Шурум берем, старье берем покупаем!» И импвизиционно добавлял: «И девочек в мешок забираем!»
Так зарождалась моя профессия, но до нее было очень далеко. Многое надо было прожить, пережить, увидеть. А пока я пользовался жизнью по своему выбору. А окружающий мир предлагал мне все новые впечатления и информацию. Мой родной город Москва щедро одаривал меня своими прелестями.
Удивительно уютно выглядела Москва зимой. Снег покрывал весь город. И в силу того, что движение по улицам было санное, он довольно долго сохранял свой чистый вид. Снег расчищался по мере необходимости, преимущественно по пешеходным местам, по краям которых, постепенно за зиму наростали валы.
Прекрасное, доброе животное - лошадь,зимой становилось хозяином положения. В любую погоду человек, выходя из дома на улицу, мог не утруждаясь, непринужденно, подать в полголоса - «Извозчик!» и тут же, скрипя полозьями, к нему подкатывал, гордо возвышаясь на козлах, одетый в специальную теплую форму подпоясанную красным кушаком - человек, по профессии извозчик.
«Куда прикажете?» - вежливо обращался он к вам и, взависимости от дальности растояния, указывал цену: гривенник, пятиалтынный, двугривенный. Вы садились в сани. На ваши ноги накидывалось теплое покрывало, обрамленное, как правило, мехом. А дальше, все та же милая лошадь, хорошей рысью везла вас по назначению.
Вы могли спокойно думать, размышлять и дышать свежим воздухом. Выхлопные газы еще не вторглись тогда в нашу повседневность. Ваша нервная система благополучно питалась тишиной равномерного шуршания полозьев по снегу, которая изредка нарушалась лихим окриком извозчика:»Берегись!».
Зимний праздник «Рождество» особо приятен был для детей. Накануне мы наряжали елку, а на утро, под ней обнаруживали какой-нибудь подарок.
Я лично был в привилигированном положении, ибо на первый день Рождества к нам в дом приезжала моя, так называемая, крестная мать и привозила мне кучу дорогих подарков.
Она была довольно богата, ибо ее муж был знаменитый профессор - медик Остроумов. Ее собственный особняк в Староконюшенном переулке на Арбате, в котором я иногда бывал, стоит поныне цел и невредим.
( из биографии профессора Остроумова - Родился в Москве в 1844 году в семье священника, настоятеля храма Пимена Великого в Воротниках. Окончил Московскую Духовную Семинарию, а затем Московский Императорский Университет, где после защиты диссертацию "О происхождении первого тона сердца" удостоен степени доктора медицины (1873). Стажировался за границей, а по возвращениии работал сначала доцентом (1879), а затем профессором (1880) терапевтической клиники в Московском университете. Среди его учеников известные профессора - А. Ланговой, В. Шуровский, Э. Готье, В. Воробьев, Н.А. Кабанов, Д. Бурмин и другие.
Умер в Москве 11 июля (24 июля) 1908. Похоронен в на Новодевичьем кладбище в Москве.
C 1944 года Госпитальная терапевтическая клиника Московской медицинской академии им. И. М. Сеченова носит имя А.А. Остроумова. прим. автора)
Взрослые тоже любили зимние праздники, ибо помимо танцевальных вечеров, под Рождество, Новый год и Крещение, как правило, устраивали всевозможные гадания.
Башмачки «за ворота сняв с ноги» не бросали, но выходили на улицу и у первого встречного спрашивали имя. А дома гадали на ореховых скорлупках, на зеркалах, устраивали бесконечный корридор, по которому люди спылким вооброжением видели идущего по нему суженого, и многие, многие другие варианты.
Обжорный праздник «Масленница» тоже был веселый, с юмором и со спортивными соревнованиями на колличество съеденных блинов.
Я в этих соревнованиях всегда проигрывал и это было предвестником моего будущего недуга - язвы желудка. После масленницы начинался семинедельный, так называемый, великий пост.
В одну из недель человек должен был говеть.
Это значило ежедневно посещать богослужение и в конце недели надо было идти на исповедь и, ничего не утаивая не скрывая, рассказать перед Евангелием священнику все твои прегрешения. Мы, дети, очень боялись этого таинства, ибо нас уверяли, что если соврешь, то на следующий день во время причастия это обнаружиться. Тогда бог сделает так, что в чаше с красным вином и кусочком просфирки, окажутся кусочки человеческого мяса и настоящая кровь.
А в это время на клиросе пели молитву: «Тело Христово примите, источника бессмертного вкусите....»
После причастия мы получали поздравления и были счастливы, что все кончилось благополучно. Последняя неделя поста была самая содержательная. Вторую половину недели весь дом посвящал подгшотовке к самому радостному празднику - Пасхе.
В, так называемый, «Великий четверг» днем красили яйца, а вечером посещали интересную церковную службу, которая носила название - 12-ти евангелий. Во время этой службы, какой-нибудь знаменитый протодиакон пел молитву «Разбойника благоразумного». В пятницу днем ходили на богослужение - «вынос площаницы». В субботу в 12 часов ночи на заутреню, на которую ходили даже дети. После торжественной заутрени с крестным ходом вокруг церкви и, кончно, с перезвоном колоколов, мы возвращались домой и разговлялись.
