(Писано 15-го, в 8 ч. 45 м. вечера.) -- Марья разбудила в менее чем 6, встал. В 7 вышел, постригши волосы. Едва успел к первому поезду, чтоб посмотреть, здесь ли Срезневский, -- нет; следовательно, должно ехать; взял билет, сел. Против меня сидел мужчина, молодой человек, и, кажется, девушка, его сестра, а не жена, собою нехороша, поэтому сначала мне не понравилась, но когда присмотрелся, то лицо показалось имеющим хорошее выражение и милым. Железная дорога не произвела, разумеется, никакого впечатления. Пошел к Срезневскому и, как обыкновенно, прошел сначала мимо. Вхожу. "Дома?" -- "Да".-- И начали толковать. Он сказал, что к первой половине Нестора составляет Корелкин, а вот если бы к Ипатьевской, так это бы так.-- "Велика она? -- говорю я (что пропали мои труды, я и не сказал, да и мало жалею о них).-- Покажите мне". Он повел наверх: 230 страниц и должно быть около 9 000 строк.-- "Если, -- говорит, -- к Новгородской первой, -- это 115 страниц" (около 4 800 строк, я думаю). Я говорю: "Все уж равно, буду составлять Ипатьевскую", и встал, чтоб уходить; он оставлял, сказал, что должно посмотреть сад, а потом воротиться к нему пообедать. Мне это было весьма приятно, что он так ласков, но поблагодарил и не остался. Он стал рассказывать о саде Царскосельском, что стоит посмотреть его и т. д.; говорил об арсенале тамошнем, около часа, я думаю. В 12 я встал, но он оставил дожидаться шоколаду, который готовился, и я просидел еще более часа. У него был именинник сын и был в церкви с матерью, которую теперь я рассмотрел хорошенько: в самом деле нехороша, когда смотреть в профиль. Весьма хороший человек этот Срезневский. Итак, я принимаюсь за Ипатьевскую летопись и завтра же куплю ее.
Едва поспел оттуда на машину, поехал. На одной скамье со мною сидел военный, пожилой (и глупый, должно быть), с тремя дочерьми, из которых две маленькие, третья лет 15 и довольно правильное лицо, хотя не слишком хороша, но решительно ничего, -- я всю дорогу смотрел на нее. Когда приехал, пошел к Вас. Петр, и рассказал ему о летописях (Срезневский сказал, что будет напечатано) в надежде, что он возьмется, -- так и есть. Купить должно. Стал я думать, когда вышел от него, где взять денег. Занять уже не у кого, следовательно... должно что-нибудь продать. Что же? Ничего не мог сначала придумать определенного, после -- конечно, книги и, наконец, когда вспомнил, что можно продать библию и что нужно всего 1 р. 50 к. (50 к. есть; стоит только 2 р. сер., как узнал у Юнгмейстера), то решительно развеселился в этом отношении: достанет книг, чтобы приобрести эти деньги. Завтра же иду с ними. А то была забота, что не наберется на полтора рубля сер.-- Заходил к Вольфу, собственно чтоб отдохнуть, потому что весьма устал; отдохнул, ничего, и пошел в 7 час. домой. После стал разбирать книги и нашел классиков, которые не приходили в голову; решился продать, если нужно, и Фукидида, и Светония; не знаю, что-то будет, конечно, полтора руб. сер. достану за них. Дорогою придумывал, чем можно отмечать страницы или строки -- прокалывать бумагу булавкою. Теперь поел студени, потому что проголодался. По поводу книг пришло в голову, что в самом деле хорошо иметь ценность в вещах, а не в деньгах, потому что лучше: остается в руках для непредвиденных случаев. Думал и выиграть деньги у Славинского, -- но на это не достанет искусства. Вертелась в голове мысль, что причина всего -- затруднения Вас. Петр., и никогда не будет у меня денег, пока он будет в таком положении, т.-е. эта причина в сущности тяготит меня, -- потому что это существование продлится год, -- он хочет держать экзамен в следующем году. Теперь 9 час. 7 мин.-- Да, Raveaux не умер, это был ложный слух в газетах.. Хорошо.
Свободное копирование
