13-го [июня], понедельник.-- Иван Григ, снова не пошел в Сенат, а мне дал письмо к Врангелю и Мих. Павл., в котором просил денег. Хорошо, я зашел в Сенат, нашел там Гедлу, но не было Врангеля. Я в университет, взял книги, пошел. Врангель попался, я сказал ему и отдал письмо. Ильина (которого, как мне показалось, фамилия Попов) не было, ушел. Я книги оставил, сам к Вольфу. В последние оба раза вместо булки его пил кофе с 5-копеечным калачом, в последний раз не таясь. Оттуда к Славичскому, с которым толковал охотно о его апатии. Он говорил так, как будто не слишком чужд мысли о самоубийстве; я отклонял его и как средство привязаться к жизни советовал влюбиться, а для этого верное средство бывать в обществе. Я говорил с охотою, потому что, собственно, это говорил советы ему, а высказывал то, что мне самому хочется, чтобы со мною было.
Оттуда к Вольфу, прочитал, чем кончилось восстание: Ледрю Роллен, Консидеран, Boichot, Rattier и т. д. отданы под суд; этого я не ждал, я думал, не посмеют до Ледрю Роллена. Он поскакал в Лион; не знаю, удастся ли это восстание, скорее нет, но это все равно, он уйдет, здесь пойдет реакция быстро и через год будет у нас антиреакция, и власть шутя не удержится и у Ледрю-Роллена, а перейдет к Луи Блану или Распайлю. Ну, да политические свои мнения и ощущения изложу в другой раз, а теперь только скажу, что, конечно, грустно, но так вообще, а не то чтобы мучился неуспехом восстания 13 июня, -- ведь это только откладывается дело и, может быть, через реакцию еще быстрее будет торжество,, чем без реакции. Все-таки интересно несколько знать, подавят ли Лион. Эх, если б с альпийскою армиею Ледрю Роллен пошел на Париж -- и война против нас, Германия к Франции приступила, б, и нас назад, -- эх, это бы хорошо! Но это я так говорю, ничего этого не будет теперь, кажется, но и этого снова не знаю, потому что не знаю духа народа во Франции, -- а жаль Рима -- подлецы.-- Это известия до 15 числа.
Оттуда к Вас. Петр., взял Собрание [законов], т. XVII, вечером к Ив. Вас. вместе с Вас. Петр., напились чаю; ночевал прекрасно и в этот вечер и особенно утром просмотрел этот том. Утром вошла убирать немочка, племянница. Мне было не хотелось быть, в шубочке Ив. Вас,--но она нехороша, т.-е. нехороша, весьма нехороша нижняя часть лица, когда смотреть в профиль, и поэтому ничего, но все-таки не хотелось бы, потому что мне хотелось бы уважать женщину и не заставлять ее думать, что я не учтив или вообще вроде циника (т.-е. как циник господин перед рабом, барин перед кухаркою) перед ними. Когда кончила почти, пришел Вас. Петр. В Сенате насилу нашел Ильина, взял XIX--XXI томы, XIX взял с собою; на дороге толковал с Вас. Петр., который звал к себе, я не пошел. Он отнес книги к тестю, потому что я не хотел, чтоб он нес два тома. Когда перекорялись, догнал Константин Иванович Черняев, такой веселый, милый, покричал несколько. Он хотел заехать за мною в четверг, когда поедет на дачу. Итак, простился с Вас. Петр, и домой, -- это было во вторник, 14-го. Любиньке уже несколько лучше. Я вечером не спал, а писал и написал более половины XIX тома; думал, что если кончу в среду, буду в Петербурге, чтобы сменить книги, но знал, что не кончу, да и не сильно хотелось сменить.
Свободное копирование
