26 [ноября].-- Не знаю, может быть буду завтра у Иринарха. Между прочим, кроме того, что приятно познакомиться с ним, пришла мысль, что может быть полезен для Вас. Петр., только не знаю, -- кажется, через меня пользы никому нельзя дождаться. А может быть и не буду, как случится. Когда ложусь и встаю, несколько думаю о моем свидании с Ханыковым.
Получил повестку на 50 руб. сер., думаю, что несколько и мне, и, конечно, Вас. Петровичу назначил; дал швейцару 30 к. сер. К Устрялову пришел Вас. Петр., посидел и у Куторги. Когда мы сошли вниз, я пошел в шинельную, он остался в сенях. Выходя оттуда, я увидел Ханыкова и подал ему руку и должен был идти с ним, а Вас. Петр, не пошел с нами, а сзади. Ханыков повторил, чтобы я пришел к нему в субботу, и сказал, что он хочет просить меня прочитать у Никитенки о страстях из Фурье, статью, которую написал он; я сказал, что очень хорошо. Он пошел на Невский, я в Гороховую и на Адмиралтейском бульваре мы разошлись. Я догнал на углу Гороховой Вас. Петр., сказал на его вопрос, что это за человек со мною шел, зашел к портному, а Вас. Петр, в это время в лавку за сахарным песком. Брюки не готовы, поэтому я решил, что не буду у Иринарха Ивановича, у которого думал быть на его именины, чтоб возобновить знакомство. Пошли после снова вместе до Семеновского моста, после повернули по Фонтанке, ведя его; он проводил меня -- видно, что ему хотелось подольше говорить со мною; после пошли через пустое место вроде прохода, которое вывело к углу Казарменной площади и Загородного проспекта, здесь расстались..
Он сказал, когда мы шли к Семеновскому мосту, перейдя Садовую: "Ну что, если у Нади родится дитя, что с ним делать? задушить?" -- Это на меня произвело впечатление только на голову, показавши всю безнадежность, в которой он считает себя, и в самом деле я думал уже о том, какое новое обременение будет, если в самом деле родится, и несколько в самом деле и в настоящем обеспокоился, потому что я думал, что есть уже признаки беременности.-- "А разве родится?" -- "Да почему же нет?" -- Нет, я думал, он сказал это так, в раздумьи об этом, как и я, а не потому, чтобы уже было заметно что-нибудь. Я задал себе вопрос, когда шел один: "Если бы в самом деле он сделал то, что сказал, как и я сам говорю такие вещи всегда, то стал ли бы я гнушаться им, или бы решительно извинил его и только стал бы видеть в нем человека, еще более угнетенного судьбою, чем как до сих пор даже я предполагал?" Я думаю, что конечно последнее, а первое глупо.-- От Ворониных когда шел, не устал против обыкновения; пришедши домой, все-таки, когда лег читать, уснул.-- Это писано в субботу в 5 1/4 после обеда, перед тем как идти к Хзшыкову. Продолжаю нынешний день.
Свободное копирование
