автори

1427
 

записи

194062
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Arseny_Chanyshev » Моя жизнь. Потом это дело как-то стало забываться. Однако...

Моя жизнь. Потом это дело как-то стало забываться. Однако...

17.01.2004
Москва, Московская, Россия

1965-66 учебный год. Впрочем, я чуть было с этой  гадиной не сошелся. Помешала Тамара. Итак, она звалась Тамара. Профессиональная актрисочка из непрофессиональной самодеятельности. Выбивающаяся  всеми правдами и неправдами  из нищеты. Из Омска. Отец исчез без вести под Смоленском осенью  1941 года. Ей          было тогда полгода.  Отчим её избивал. Очень деловая. Хищница. Вещевичка. Аферистка. Она оказалась в Москве, погнавшись за своим бездарным режиссером из того же шустрого народца. Он практиковал в Рязани, в детском театре, где аферистка тогда работала. Дети её любили. Летом 1965 года Макс вернулся в Москву – она за ним. Без работы. Без денег. Без жилья.

    Шустрому Максику было на неё наплевать. У него была своя семья. Но пользоваться ею он продолжал.

    Шустряки любят безвозмездно пользоваться русскими женщинами, а свои семьи берегут. Вот только те, кого я помню по Тамаре: 1) Максик Н.; 2) некий начальник московскими областными театрами, коего я бил на его же службе; шустряк 3) втершийся ко мне в дом студент шустряк  Шавильзон; 4) некий однорукий и одноглазый шустряк с  фамилией, похожей на  бадминтон; 5)  шизофреник Марк Степанов, ограбивший меня с этой тварью. Всех не упомнишь.

    Пока что я её подобрал у мерзкой старухи, где она снимала койку, безработную, раздетую, голодную, бездомную… Снял комнату.       Итак, осенью 1965 года я оказался с Тамарой. Жить было негде. Устроились в полуподвале. Жили тайком. В темноте. Жили «без признаков жизни». Я доцент МГУ.

    Я подвергся шантажу со стороны мужа чужой жены.

Он требовал с меня 7 тысяч рублей за попавшие в его руки мои эротические письма к его жене. Я еле отбился. Он мне угрожал пятью годами лишения свободы за нечто, что у него было. Что это за нечто, я так и не узнал. Думаю… Я был третий год парторгом кафедры. Не желая её подводить, я поставил начальство в известность о своей ситуации и просил меня срочно снять с парторгства. Оно так и сделало. И начало переговоры с шантажистом….

    Первый развод. Хотя я ушел от Генриетты в её день рождения в самом конце мая 1963 года, я не разводился. Я развелся именно из-за Тамары. Это произошло 4 февраля 1966 года. Генриетта на суд не пришла. А прислала заверенное нотариусом согласие.

   На суде я был один. Когда я вышел из здания суда, то заплакал. И я долго-долго ещё плакал. Когда Тамара рано утром вылетала из нашего полуподвала на электричку в Ногинск и я оставался один, то я катался по полу и плакал. Я полюбил дождь. Можно идти по улице и плакать. Не видно. Мне казалось, что лучшая половина жизни (40 лет) откололась как громадная льдина и ушла в Океан Забвения. Так в сущности и было. Я же не знал, что впереди меня ожидают, кроме Тамары, еще три аферистки и двое детей. И Ломоносовская премия. И Всемирные конгрессы. И слава…  Жизнь только начиналась. Я так и не могу понять, как при таком образе жизни я успел накропать дюжину книг. 

   Развод же я смог оформить в ЗАГСе только 10 мая. Надо было выплатить 80 рублей, а у нас их не было.

    Тамарочка за всё расплачивалась соответствующим местом. Впрочем актрисам так и положено. Недаром лицедеев не хоронят на церковных кладбищах. Впрочем у неё иногда получались накладки. Она почему-то обиделась на пожилого шустрика Марка Александровича, начальника всеми областными театрами. Она, конечно, целиком от него зависела. И она хотела от него противозаконного действия: чтобы он принял её на работу в какой-нибудь областной театр без областной прописки, что тогда делать запрещалось. Она дала ему  телефон старухи в коммуналке, у которой она снимала койку… Он ей звонил. Наконец, когда, видимо, до неё дошла очередь, он её пригласил придти к нему на службу в пять часов, то есть после окончания рабочего дня. Мол, будет  директор Ногинского театра. Но никого не было. Похотливый и деловой  шустрик, не тратя время зря,  достал свой половой член  и прямо полез на актрисочку. Единственное, что она могла ему сказать на это: «Не здесь!»  Почему-то этот обыденный для всякой актрисы эпизод её  обидел, и она всем об этом рассказывала. И мне. Между тем она всё же оказалась в штате Ногинского театра. Мол, её взяли, когда главный шустрик был в отпуске. Что-то не верится. Я же ей сказал, что я на ней не женюсь, пока она не влепит публично главному областному шустрику оплеуху.

 Она же говорила, что не может этого сделать, пока не ушла из системы областных театров, ибо целиком зависима от главного. Наконец, Максик перетянул её к себе в Московский детский театр.  

   Но и тогда она сдрейфила. Мол, областной позвонит директору театра -  и её выгонят. У них круговая порука. Наконец, Иодковский сказал мне, что  это должен сделать  я сам, а не сваливать сие дело на маленькую женщину (1 метр 49 сантиметров, травести, прозвище «чекушка»  - четвертинка в те благословенные времена стоила 1 рублю 49 копеек).  Я купил в магазине Рыболов-спортсмен  (?) на Неглинной (теперь этого замечательного магазина нет) плетку и пошел  к похотливому шустрику. Бог меня спас – его не оказалось на работе. Потом это дело как-то стало забываться. Однако…

23.04.2019 в 10:07


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама