Время бежало незаметно, как вдруг в России произошло другое событие, которое "за 10 дней потрясло весь мир", — Октябрьская коммунистическая революция. Нам пришлось приспосабливаться к совершенно новым условиям жизни. Ни в октябре, ни в последующие месяцы мы не могли найти бумагу и наш журнал больше не выходил.
Теперь вернёмся к работе магазина. В течение нескольких недель февраля и марта, когда Февральская революция взбудоражила всю Россию, магазин конечно работал очень мало и мы вынуждены были подавать множество газетных объявлений, чтоб вновь пробудить интерес публики к нашему движению. Покупали главным образом учебники и словари, изданные в России. Заграничные издания имели уже меньший спрос, т. к. издавая новый каталог в январе — восьмой и последний, — мы указали цены по курсу 1 французский франк = 50 копеек вместо прежних 40 копеек. Кроме того, мы уже не могли получать многие заграничные издания, ибо наше правительство слишком скупо выдавало разрешения на перевод наших денег за рубеж. Благодаря этому для продажи мы располагали только тем запасом заграничных книг, который создали в предыдущие годы. В результате в конце года в магазине осталось очень мало заграничных книг, хотя наш последний каталог был самым объёмным и содержал 32 страницы. Мы могли бы гордиться этим каталогом, ибо он был самым большим эсперантским каталогом во всём мире, если бы могли свободно получать из-за границы все издания
Однако в январе 1917 г. мы подсчитали цены по курсу 1фр. фр. = 50 коп., а в декабре он был уже намного ниже. Поэтому, продавая книги по старому курсу, мы обменивали дорогие вещи на ежечасно обесценивающиеся банкноты. Но мы не могли очень часто поднимать цены на книги, как это делалось в лавках, ибо тогда нас обвинили бы в спекуляции. Таким образом, частью из-за специфичности нашего движения, частью из-за нашей неопытности, мы шаг за шагом двигались к банкротству. Но мы продолжали барахтаться.
Не прекратил работу и наш институт. В первую половину 1917 г. курсы совсем не работали, но экзаменационная комиссия свою работу не прекращала. В апреле сдали экзамены и получили дипломы А.Р.Йодко, Р.Н.Бакушинский, Н.М.Желтов, а в сентябре — Н.В.Некрасов, Н.И.Футерфас, Б.Бреслау, Т.Г.Фридрихсен, С.М.Чарновский, Т.Н.Голев.
Поскольку после мартовской революции все государственные учреждения утратили свой авторитет и царила полная гражданская свобода, я воспользовался этим и без каких-либо формальностей пригласил в институт в качестве преподавателей новых людей: Фридрихсена (Индру), Чарновского, Бреслау, Футерфаса — беженцев из западной части России. В сентябре я вместе с новыми преподавателями возобновил работу курсов. До 1 января 1918 г. у нас было 65 курсантов. Большая их часть состояла из беженцев. Курсы действовали до сентября.
Свободное копирование
