Среда, 30 августа. Пока молодые люди преследовали экономку и бросали ей под ноги фейерверк, княгиня, дядя и я говорили о папе и о Риме.
Я делала вид, что смерть кардинала меня тревожит.
Я видела сон, будто Пьетро А. умер, я подошла к его гробу и надела ему на шею четки из топаза с золотым крестом. Как только я это сделала, я заметила, что мертвый человек совсем не Пьетро.
Смерть во сне, кажется, означает брак. Вы поймете мое раздражение, а у меня раздражение всегда выражается неподвижностью и полным молчанием. Но берегись тот, кто меня дразнит!
Говорили о полтавских нравах. Распущенность там большая; говорят, что ночью встретили M-me M., в пеньюаре, с M. Ж., на улице, как о вещи весьма обыкновенной. Барышни ведут себя с такой ветренностью… Но когда принялись говорить о поцелуях, я начала быстро шагать по комнате.
Один молодой человек был влюблен в молодую девушку, и она любила, но через некоторое время он женился на другой. Когда его спросили о причине такой перемены, он отвечал:
– Она поцеловала меня, следовательно, целовала или будет целовать других.
– Это верно,- сказал дядя Александр.
И все мужчины так рассуждают.
Рассуждение в высшей степени ложное, но благодаря ему я сижу у себя, раздетая и вне себя от досады. Мне казалось, что говорили про меня. Так вот причина! Но дайте же, ради Бога, возможность забыть! О, Господи, разве я совершила преступление, что ты заставляешь меня так мучиться?
Ты хорошо делаешь. Господи, и моя совесть, не давая мне ни минуты покоя, излечит меня.
Чему не могли научить меня ни воспитание, ни книги, ни советы, тому научит меня опыт.
Я благодарю за это Бога и советую молодым девушкам быть немного более подлыми в глубине души и опасаться всякого чувства. Их сначала компрометируют, а потом обращают в посмешище.
Чем выше чувство, тем легче обратить его в смешное: чем оно выше, тем смешнее. И нет ничего на свете более смешного и унизительного, чем любовь, обращенная в смешное.
Я поеду с отцом в Рим, буду выезжать, и тогда посмотрим.
Очаровательная прогулка! Тройка князя, несмотря на тяжесть дяди Александра, летела как молния. Мишель правил. Я обожаю быструю езду, все три лошади понесли в карьер, и на несколько минут у меня захватило дыхание от удовольствия и волнения.
Потом крокет задержал нас до обеда, к которому приехал M. Я уже думала о том, какую бы рассказать «историю», когда княгиня назвала молодых девиц Р.
– Они очень милы, но очень несчастны,- сказал Гриц.
– В чем же?
– Они только и делают, что разъезжают в погоне за мужьями и не находят… Они даже меня хотели поймать!
Тут все засмеялись.
– Вас поймать?- спрашивали его.- Так вы им, значит, нравились?
– Я думаю… но они видели, что я не желаю.
– Знаете,- сказала я,- ведь это несчастье быть таким! Не говоря уже о том, что это несносно для других.
Все смеялись и обменивались взглядами, вовсе не лестными для M.
Нет! Какое несчастье быть глупым!
В его манерах я заметила то же смущение, как вчера. Может быть, он думает, что его желают поймать.
И все это благодаря Мишелю.
Гриц едва осмеливался говорить со мною из отдаленного угла гостиной, и только около половины десятого он решился сесть рядом со мною. Я улыбалась- от презрения.
Господи, как глупо быть глупым! Я сделалась холодной и строгой и подала знак, что пора расходиться.
Я отлично вижу, что Мишель начиняет его всевозможными глупостями. Княгиня говорила мне: «Вы не знаете, что за человек Мишель, какой он злой и хитрый».
Но какое несчастье быть глупым!
Свободное копирование
