Вид из окна первого этажа –
верхняя часть кустов, мокрая, ветровая,
звуки детсада, стройки и гаража,
и перестуки удаляющегося трамвая.
Если открыть форточку –
это ещё сквозняк,
щелчок зонта, раскрываемого бабулей,
вышедшей в магазин, погулять, просто так
вылетевшей из комнаты –
славно, тепло в июле!
Мама, хлопоча у плиты, выглянула в окно (первого этажа, это вид из нашего окна) и сказала:
- Твоя Альбинка идёт.
Мама не любила мою подругу и не скрывала этого. Своё отношение она объясняла тем, что Альбина слишком быстро и много говорит – и слишком вольготно чувствует себя у нас дома. Впоследствии мама не любила и отца моего ребёнка. Хотя говорил он не много, всё больше читал или писал. Да и чувствовал себя в нашем доме не так уж свободно.
Нам с Альбиной было о чём поговорить, так как виделись мы в последнее время нечасто. После окончания Магнитогорского педагогического института она уехала жить и работать в Челябинск.
А познакомились мы в апреле 1975 года, когда наша семья переехала в новую кооперативную квартиру по проспекту Карла Маркса. Был конец учебного года, я заканчивала 4-й класс (я была круглая отличница!), мне пришлось перейти в новую школу, и школа эта - № 7 - мне ужасно не понравилась.
Вспоминается заседание родительского комитета, на котором разбирали поведение отъявленных прогульщиц. Мама моя, к счастью, была занята в своей школе и не попала на мероприятие. Я же на всю жизнь запомнила слова классной руководительницы: «Ира была такая мягкая, такая нежная. Альбина была ребёнок как ребёнок. Но вот появляется Гладкова…». В общем, я стала девочкой, «с которой детям не разрешали водиться», как героиня Ирмгард Койн.
Несмотря на запреты взрослых, Альбина дружила со мной. У нас дома была неплохая библиотека, а подруга моя, так же как и я, больше всего на свете любила читать. А ещё Альбина очень любила Вербу. Мама согласилась взять в нашу новую квартиру щенка, и этот пушистый комочек, озорной и ласковый, рос у нас на глазах. Мы учили Вербочку сидеть, давать лапу, приносить мячик, подавать голос и наряжали в детские платьица.
Наша дружба не прервалась и тогда, когда, промучившись два года в седьмой школе, так и не адаптировавшись к чуждой среде, я перешла в школу № 18, в коей и проучилась с седьмого по десятый класс.
Альбина пробовала писать. Вот одно из первых её стихотворений (автору 12 лет):
Если б люди были собаками,
я бы кости им все отдал.
Не трепал бы за уши и лапы,
от помоек не отгонял.
Подобрал бы хозяйку бездомную
иль хозяина, мне всё равно.
Разрешал бы им грызть ботинки,
плётку выкинул бы в окно.
Я сказал бы: «Дай лапу, хозяин!»
И спросил бы, её пожав:
«Хочешь спать на моей кровати?
Хочешь?
Правду скажи мне! Гав!»
* * *
У меня тоже были первые литературные опыты, но начала я раньше Альбины. Свою первую «поэму» я написала в третьем классе, в возрасте девяти лет. Предыстория её создания такова: в школе на уроке нам рассказывали о магнитогорской поэтессе Людмиле Татьяничевой и читали её стихи. Одно из них мы учили наизусть, строки из этого стихотворения я помню и сейчас:
Достается недёшево
счастье трудных дорог.
Что ты сделал хорошего?
Чем ты людям помог?
На дом дали задание - написать сочинение по пословице, чтобы оно перекликалось со стихотворением Татьяничевой. Со всей серьёзностью, на какую была способна, я принялась за дело, начав с изречений:
Вспашешь в срок, посеешь в срок — будет урожай высок.
День прозевал — урожай потерял.
Упустишь время — потеряешь урожай.
Вторая из приведённых мною пословиц больше всего, на мой взгляд, соответствовала моему замыслу – садово-огородные работы я себе представляла, тема труда была значимой, своевременность проводимых работ – день прозевал – выходила на первый план. И полились строки:
Кто хоть на день
попозже посеет –
у того
ничего не поспеет.
На себе испытала я это,
лук посеяла я в это лето.
Все посеяли седьмого,
я-ж посеяла восьмого.
Скоро времечко идёт,
урожай-то наш растёт.
Вот сентябрь наступил.
У других лук невредим,
а у меня лук недозрелый –
все сказали – дорастёт!
Но пошла гроза.
Всем грозам – гроза!
Градом весь мой лук
был выбит.
Что поделаешь – гроза…
Кто хоть на день
попозже посеет –
у того
ничего не поспеет.
На себе испытала я это,
лук посеяла я в это лето.
Всё было написано на едином дыхании. Я перечитала своё творение и осталась довольна. Переписала красивым почерком и сделала рисунки к тексту.
Конечно, где-то в глубине души, своим незрелым ещё умишком я чувствовала, что развязка притянута за уши. Но уж больно значительной представлялась мне борьба за урожай, пусть и предполагаемая, читаемая между строк. И кульминационная острота эпизода (всем грозам гроза!) заключала в себе наивысшую степень напряжения сил побеждающей стороны и одновременно подтверждала народную мудрость. Опять же - «достаётся недёшево». Здесь было даже то, что не было обозначено в задании – чувство коллективизма, поддержка друзей (все сказали – дорастёт!).
Собираясь на следующее утро в школу, я представляла, как мою поэму зачитают вслух в классе, а затем одноклассники, сгорая от зависти, будут рассматривать авторские иллюстрации.
Нет, лучше не в классе, а на школьной линейке, в холле, где стоял бюст молодого Володи Ульянова; и мой дедушка – директор ШРМ № 10 (школы рабочей молодёжи), стоя среди приглашённых лиц, будет с гордостью смотреть на внучку.
Оценка «см» (смотрено) - так оценила мой духовный прорыв учительница Софья Михайловна. Возможно, потому что в произведении моём не было исхода.
Тут впору бы вспомнить другую пословицу – дурак думкой богатеет, но тогда я её ещё не знала.
* * *
Альбина, прошла ко мне в комнату и, опережая мои вопросы, быстро, захлёбываясь от переполнявших её чувств, жестикулируя, начала выкладывать свои новости. Она строчила, как из пулемёта. Новостей было море, и самая главная из них – подруга решила оставить свою работу (учителя начальных классов) и посвятить свою жизнь журналистике.
Боже, как я завидовала ей в этот момент!
К слову, будучи ещё ученицей 8-го класса, я поступила в школу рабкоров при редакции газеты «Магнитогорский рабочий». Начинала осваивать азы журналистского мастерства в группе Леонида Макарычева, затем, после его ухода из жизни - у Татьяны Крепкогорской. Первая же моя публикация «Нас подружила песня» о классном ансамбле (заурядный, как сейчас понимаю, материал) в школе моей вызвала фурор. Учителя говорили обо мне: «многообещающий начинающий журналист».
Но «обещать - ещё не сделать», гласит карельская пословица. Хотя можно сказать иначе – жизнь внесла свои коррективы.
Альбина, выплеснув все свои новости, спросила, как я собираюсь провести выходной день.
- Даже и не знаю, что делать, - ответила я.
Подруга тут же засыпала меня вопросами.
- Поэт Борис Попов приглашал меня в гости, - сказала я. - Вчера был в магазине вместе с Владимиром Мозговым. Обещал стихи почитать, о современной литературе поговорить.
Мне показалось, что в этот момент мы поменялись ролями, и уже не я, а подруга завидовала мне.
Альбина вновь оживилась. Сказала, что это замечательная идея, что лучшего варианта, чем провести воскресный день в обществе известного поэта - просто не может быть.
- Может, - возразила я. – Меня пригласил за город один симпатичный парень, кстати, он сотрудник уголовного розыска.
- Съездить с ментом за город ты всегда успеешь, - изрекла Альбина. - А посмотреть, как живёт настоящий поэт, послушать стихи в авторском исполнении… В общем, я иду с тобой!
Альбина попала в «десяточку». Борис Попов оказался настоящим.
2016 год, март
