авторів

1427
 

події

194062
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » masvegla » Глава 2. 3 февраля 1996 года

Глава 2. 3 февраля 1996 года

22.01.1996 – 03.02.1996
Магнитогорск, Челябинская область, Россия
Из газеты «Магнитогорский рабочий» (субботний выпуск 3 февраля 1996 года)

Ибо я не надеюсь вернуться назад

к серым утренним лужам,

повторяю вам снова: что сад – это сад,

это яблони, груши.

Ибо я не надеюсь вернуться в ваш край,

под февраль озверелый –

покарай меня, пуля-петля, покарай

моё грешное тело!

Ибо я не надеюсь вернуться сюда,

в самолётное небо,

где, взрываясь, летят в облака поезда –

возвращаю вам хлебы.

С полуужасом дантовым свыкшийся ад

мне покажется раем.

Ибо я не надеюсь вернуться назад,

ибо я умираю.

 

          Из газеты «Магнитогорский рабочий» (субботний выпуск 3 февраля 1996 года): «На 50-м году оборвалась жизнь известного магнитогорского поэта Бориса Емельяновича Попова…»

 

          Проведя неделю в Москве в ежедневной выматывающей гонке от издательства к издательству и далее – по книготорговым фирмам и ярмаркам, я успела всё – даже поменять билет и прилететь домой на сутки раньше.

          Мама встретила меня неприятной новостью – Борис пропал. Ушёл из больницы проводить меня в командировку и не вернулся. Приходили искать его из больницы. Кто-то звонил нам домой и молчал в трубку – наверное, он…

 

          Начались поиски.

          Родственники, друзья, знакомые, друзья знакомых и знакомые друзей.

          Больницы.

          Двоюродная сестра Ирина принесла весть от ясновидящей – Борис жив, здоров и находится у какой-то женщины.

          Тихонов Георгий, друг Бориса и редактор «Магнитогорского рабочего», решительно запретил мне ездить в морг, поручив эту скорбную миссию сотруднику редакции Константину Вуевичу. Ежедневно Георгий сообщал мне: Вуевич осмотрел два (три, четыре) неопознанных трупа. Бориса среди них нет.

 

          И была надежда.

 

          Ванечка, чувствуя тревогу, просил меня «пойти в притон искать папку». Притоном мы между собой, шутя, называли квартиру прозаика Юрия Щекалёва. Находилась она в одном доме с книжной лавкой редакции, где я работала директором.

          Я подала заявление об исчезновении человека в отдел милиции Орджоникидзевского района. Мне обещали приехать к нам домой произвести обыск на случай проверки моей причастности к преступлению.

 

          31 января я сама поехала в морг первой городской больницы.

          Служащий морга сообщил мне, что похожий на моё описание мужчина был. Его тело находилось в морге 10 дней и было захоронено вчера.

          За государственный счёт, как неопознанный труп. Могила под номером 137.

 

          20 лет прошло, а я до сих пор считаю, что Константин Вуевич, ежедневно отчитываясь редактору газеты о проделанной работе, покрывал преступление – ведь Борис был зверски избит и брошен умирать на морозе. Его тело нашли утром 21 января на территории кранового завода.

 

Спи, моя ненаглядная, спи,

не ворочайся в бедном бреду.

Чтоб не видела ты,

я в степи,

в зауральской степи упаду.

 

          Разрешение на перезахоронение я получила только после того, как подписала протокол опознания трупа и бумаги, что у меня нет никаких претензий к следствию – и только после того, как я сполна оплатила все расходы государства на захоронение (по прейскуранту похоронного бюро).

          И вот тут встал вопрос – а куда с кладбища?

          Борис – известный поэт, ведущий журналист главной городской газеты. Где, как не в редакции, организовать прощание с погибшим? Вот и Владимира Карелина (он работал с Борисом в одном кабинете) хоронили из актового зала редакции, куда приходили все желающие проститься с ним.

 

          Главный редактор отказал мне. Георгий Михайлович вообще повёл себя странно и трусовато: он предложил мне не привозить гроб с телом Бориса ни в редакцию, ни домой. Просто выкопать Бориса из одной могилы, переложить в другой гроб – и сразу закопать в другую могилу.

 

          До последнего момента, пока гроб не подняли из могилы, не открыли его, я надеялась на чудо, я молила Бога, чтобы там оказался не Борис.

 

И когда ничего не останется, кроме

этих страшных минут,

что хоть блеском, хоть треском,

                                   хоть воем, хоть кровью

но придут, но придут!

Отпусти меня в вечер холодный,

                                   дождливый,

в августовскую хмарь –

и случайно в карман урони мне красивый

личный травник-букварь.

 

          Я не сидела ночью у гроба. Не было сил. За меня это сделала моя подруга детства – блаженная Валька Филиппова.

          Думаю, Борис меня за это простил.

 

          Из газеты «Магнитогорский рабочий» (субботний выпуск 3 февраля 1996 года): «Гражданская панихида и прощание с Б.Е.Поповым состоится сегодня, 3 февраля, с 13.00 до 13.45 по адресу: пр. К.Маркса 176/1-31. Вынос тела в 14.00».

 

          Умирать от переохлаждения –  не страшно, сказал мне следователь Поляков. Это только сначала холодно, а потом уже становится тепло.

 

          Сегодня, спустя 20 лет, я понимаю, что если бы я не поехала в морг, мы могли бы вообще не найти Бориса. Писали бы в передачу «Жди меня», задавали вопросы экспертам в «Битве экстрасенсов» - без особенных результатов. Думали бы, что он потерял память. Или бросил всё и уехал к другой женщине, молодой и красивой, чтобы начать жизнь заново.

 

          На могильном памятнике Борису Попову выбита строка из его стихотворения «Пророчество»:

 

                                                                          Когда меня не будет, будет дождь.

 

 

          2016 год, январь

 

Дата публікації 02.02.2019 в 07:54

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: