Жизнь на прииске - 1

   Мы знаем, что как сон, ненастье пронесется,

   Что снегу не всегда поляны покрывать,

   Что явится весна, что все кругом проснется, -

   Но мы... проснемся ли опять?

   А. Апухтин

   К началу 1951-го года центральный поселок прииска Скрытого перебазировали в район бывшего поселка Перевалки, в окрестности которой сосредоточилась наиболее интенсивная разработка россыпей. Здесь начали строительство домов для начальников прииска и ОЛПа, оперуполномоченного, главного инженера, помещения для вохры и Управления прииском - «конторы», как ее обычно называли. Контора прииска была самым заметным зданием: с широким коридором, большими светлыми комнатами. Здесь помешалась приемная начальника прииска и главного инженера, их кабинеты, отдел кадров, партбюро и профком, кабинет заместителя начальника прииска по политчасти, производственно-техническая часть, маркбюро, геологоразведочное бюро (ГРБ), часть нормирования труда и зарплаты (ЧНТЗ), планово-экономическая часть (ПЭЧ), бухгалтерия. Затем стали строить общежития для рабочих и ИТР. Старое здание мехцеха перестроили под клуб. Многие семейные рабочие и ИТРовцы, не дождавшись своей очереди на жилье, начали сами строить себе домики.

   Приехавших в Дальстрой молодых специалистов, окончивших на материке техникумы или вузы, в первые же месяцы работы на прииске направляли на двух- или трехмесячные курсы в Сусуман, где их знакомили со спецификой горных работ на россыпях Колымы. Там же работники райотдела МВД и политуправления разъясняли им, как следует вести себя с заключенными, бывшими заключенными и политическими ссыльными. Особенно опекали они девушек-договорниц, уберегая их от опрометчивой близости к не всегда надежно перевоспитанным бывшим зэк». К этому времени у нас в стране не только политическая власть, но и вся личная жизнь граждан была взята под контроль государства: нельзя было не только высказывать крамольные мысли, но и думать нужно было только в соответствии с официальной идеологией и интересами правящего класса.

   Молодых специалистов сразу же вовлекали в комсомольскую и профсоюзную работу, записывали на ежегодные курсы политучебы. На них молодежь усваивала решения партийных съездов и конференций, речи вождей, но главный упор делался на изучение «Краткого курса истории ВКП(б)», написанного по неофициальным данным Вождем и Учителем трудящихся. Каждый учебный год начинали с первой главы этого капитального труда, но к концу года так и не одолевали книгу. Метод изучения состоял, в основном, в громкой читке и подчеркивании карандашом текста учебника, начиная с первой же строки его. Наиболее интеллектуально развитые индивидуумы подчеркивали предложения и абзацы текста разноцветными карандашами, в зависимости от содержания и значимости его. Красный карандаш широко использовался в абзацах, освещавших мудрость Вождя.

   Иногда договорники интересовались, за что сидели в лагере на вид приличные, порядочные люди. По-разному отвечали им политические. Один, например, честно признался: «Свободу любил!» Другой, случайно попавший в лагерь в среду настоящих преступников и до конца своего срока остававшийся благонамеренным и верным последователем единственно правильного учения, заявил: «Ни за что сидел!»

   - У нас «ни за что» не сажают! - уверенно ответил вольнонаемный горный мастер.

   - Именно у нас сажают! - заметил кто-то из присутствующих.

   - Так почему же меня не посадили? - резонно парировал его доводы собеседник.

   - Тебя еще посадят!

   - Это за что же? Я честно работаю! Политику нашей партии и правительства одобряю.

   - А вдруг ты притворяешься, а сам недоволен?

   - Чем же я могу быть недоволен? Накоплю денег на Колыме, поеду на материк. Я ведь деньги не пропиваю и на ветер не бросаю, как другие. Куплю хороший дом или квартиру, машину, обзаведусь хозяйством. Работай, не ленись, и жить будешь неплохо. А то все вы чем-то недовольны! Хотели жить лучше других, не вкалывая как следует: вот и попали в лагерь.