Успешно окончив Педагогическое училище, я со своей однокурсницей Таней Адиловой поехала отрабатывать в глухой поселок Гари, куда в распутицу добраться можно было только по воздуху. Но вертолеты в эту глухомань не летали. А распутица на Урале явление частое . Грязь по колено, дороги размыты и разбиты напрочь. Если кто-то из жителей в это время нуждался в срочной медицинской помощи, то надеяться можно было только на Господа Бога. Ни из поселка, ни в поселок добраться просто было невозможно.
А люди в этой глуши жили. И не только жили, но и рожали, растили детей и провожали близких своих в последний путь. Для большинства жителей этот уголок, коих в России тысячи, был их Родиной. Лучшего места на земле для жительства они себе и не представляли. Я знаю, как через несколько лет, многие из них вынужденно переселялись в близлежащие села не по своей воле. Привычка жить на одном месте из поколения в поколение - это был их удел. И отдаленность от райцентра и благ цивилизации для них не имела никакого значения.
Поселок был участком химлесхоза, и закрывать его было нельзя. Жители его поддерживали оборонную мощь страны. Живица, смола, которую собирали они в лесу, была нужна военной промышленности.. В связи с этим государство вынуждено было содержать и школу, и детский садик, и пекарню, одним словом, все социально нужные для жителей учреждения.
Школа, которую мы выбрали с Таней на распределении в апреле месяце 1971 года, была как раз в этом поселке. Инициатором данного предложения была я. У меня в этом случае были свои цели – работать недалеко от своего родного села, поближе к своим родителям. Пятьдесят километров , которые отделяли Зайково от Гари, расстояние хоть и приличное, но все-таки в пределах одного района. Правда, о поселении Гари ни я , ни мои родители не имели никакого понятия.
Преследовала и другую цель. Мечтала преподавать историю, а в запросе как раз требовался молодой специалист данной категории. Одним словом, оставалось уговорить напарницу, вакансия для которой тоже имелась в запросе. Мой выбор сразу пал на Таню Адилову. Долго уговаривать ее не пришлось.
-А почему бы и не поехать ?!- был ее ответ.
. Танино решение было мне по душе.
Ей , как и мне хотелось преподавать любимый предмет. А она была сильна в математике. Да и незнакомое место нашего будущего местожительства вызывало уже обоюдный интерес. А главное, нас объединяло желание самостоятельной жизни. Мы, творческие по сути, решили, что не пропадем нигде, чтобы нам ни говорили, какие бы страхи на нас не нагоняли.
Интерес к поселку засел внутри нас сразу после распределения. Лето пролетело быстро. В середине августа мы сидели в кабинете заведующего Ирбитского РОНО.
Григорий Иванович Здоров, глядя на нас худеньких и молоденьких, по -отцовски покачал головой и честно признался:
- Девчонки, отправляю вас в пьяную деревню.
Мы, две желторотые, наивные, ничего не знающие о жизни «пьяной деревни», которую мы сами добровольно выбрали, нисколько не насторожились и даже не расстроились. Дух романтики вперемешку с желанием самостоятельной жизни был сильнее всех опасений за нас нашего начальника.
Самое интересное, что «бомбочка» для меня была еще впереди. Мои часы преподавания истории были уже заняты. Их отдали жене директора школы. Они тоже были новичками для данной школы. Я расстроилась. Григорий Иванович стал предлагать мне другие школы района, где были свободные вакансии учителей истории..
- Но как же я без Тани?. Я ее уговорила ехать со мной, а сейчас брошу ее и поеду в какую-то другую школу…
. Этого я сделать никак не могла. Мы были уже несколько месяцев в одной упряжке. Наши мысли и мечты о будущем месте работы нас уже объединяли.
Тогда Григорий Иванович, видя меня совсем расстроенной, предложил мне вместо истории часы русского языка и литературы. Самое интересное, что я совсем не раздумывала над его предложением, согласилась сразу.
- Как я без Тани, а она без меня.
Мне уже было все равно, что я буду преподавать, лишь бы быть вместе с ней. Тем более с русским языком у меня ни в школе, ни в педучилище проблем особых не было. Так буквально за десять минут решилась моя учительская судьба. Думаю, это все было по велению Божию.
Мы ехали вместе и только вместе. Ехали навстречу неизвестности. Ехали навстречу своей мечте.
Поселок Гари, окруженный со всех сторон смешанным лесом, встретил нас во второй половине августа во всей своей красе. Всего одна улица длиною в километр разрезала радующее глаз пространство лесного массива. За огородами хозяев по обе стороны улицы можно было уже собирать лисички. Не знаю, ценили жители или нет, что живут среди такой красоты, сказать не могу!
Мы же сразу забыли о том, что нам говорил Григорий Иванович. После четырех лет учебы в большом многолюдном областном городе это глухое местечко показалось нам раем. Красота, окружавшая нас, завораживала с первого взгляда, и наши романтические души погрузились в прелесть ее очарования, и уже ни о каких неурядицах думать не хотелось. Все как-то обустраивалось само собой. Нам дали квартиру, необходимую мебель. Поселок нас принял, и скорей хотелось встретить своих учеников и получить первую зарплату.
Наш коллектив не насчитывал и десятка нашего брата. Кроме Нины Петровны Шадриной, учителя начальных классов малокоплектной школы, постоянного жителя этого поселка, все остальные коллеги были приезжими, а главное новенькими. Директор школы, его жена и нас четверо молодых девчат, молодых специалистов - вот и весь наш педагогический коллектив.
Шестьдесят учащихся, которые проживали в поселке, были тоже рады нашему прибытию. Больше всех рады были родители. Не держались учителя в школе, уезжали, даже не доработав учебный год. А наше пребывание здесь должно было растянуться на целых три года. По поселку моментально облетела весть:
-Приехали новенькие молодые учителя!.
Жители нас встречали как самых дорогих и уважаемых в их поселке людей. Первое время даже неудобно было проходить мимо них. Родители наших будущих учеников, одиноко живущие бабушки, здороваясь с нами , даже кланялись. Уважительный прием был для нас авансом в наших будущих отношениях. Вообще, учитель в таком маленьком селе был всегда Бог и Царь, даже если ему и не было еще девятнадцати.
А мы, проходя по единственной его улице, все высматривали, где же пьяные его жители. Высматривали не из страха за свое будущее здесь проживание, а уже из любопытства, куда они все подевались?!
Мы приехали в поселок в сезон заготовки живицы. Поселок был безлюден. В магазине можно было встретить только женщин, пожилых людей и маленьких детей. Наши будущие ученики работали с отцами в лесу. Надо сказать, что собирать живицу, очень тяжелая работа. На следующий год мы из любопытства поработали один день на ее заготовке . До делянки шли пешком, двенадцать часов кружили по лесу от одной сосны к другой в радиусе не одного километра , собирая эту пахучую, тянущуюся маслянистую консистенцию, в которой так оказывается нуждалась оборонная промышленность.. И не чуя ни ног, ни рук, опять пешком плелись обратно. Работа по ее заготовке живицы была сезонной. Зимой рабочие отдыхали. Но даже и во время их отдыха пьянства в поселке не наблюдалось. Напрасно нас запугал Григорий Иванович.
С началом учебного года с головой окунулись в работу. Все для нас было новым; и предметы, которые мы преподавали, и методики имели в связи с этим свою специфику, и ко всему прочему прибавлялась еще и ответственность за каждого своего ученика. Я кроме своего русского и литературы вела ботанику, рисование, физкультуру и отвечала за библиотеку. Таня же кроме математики преподавала анатомию, музыку, была еще и пионервожатой. Загружены были под самую завязку. В школе обучалось всего 60 человек. Я до сих пор с умилением вспоминаю , какая красота была работать в такой маленькой школе. В отдельных классах сидело всего по пять человек. Каждый ученик был как на ладони. Нашим вниманием никто не был обделен.
Директору до пенсии оставалось два года, поэтому он был заинтересован в материальной стороне заработной платы. Жена его была больна, ее полиартрит был виден невооруженным взглядом. Поэтому маленькая школа с ее немногочисленным контингентом учеников была для них тем укромным уголком, где они могли доработать до пенсии. Но наш директор Григорий Николаевич, как бывший фронтовик, руководил нами по всей строгости. Он спрашивал с нас как с опытных учительниц. Его наставления послужили для меня хорошей школой в моей будущей работе. Ему приходилось не только нас учить, как работать, как преподавать, чему учить, но и по-отцовски давать нам житейские советы.
С нашим приездом жизнь в поселке стала интересней. Мы были центром всей культурно-массовой работы. Ни один праздник не обходился без нашего участия. Концерты, программы которых мы разрабатывали сами, были всегда на Ура. Зал поселкового клуба всегда был полон зрителями во время наших представлений. Моя Таня была и режиссером, и концертмейстером, и певицей. Обладая хорошими природными данными, она брала на себя всю музыкальную часть концерта. Я же отвечала за декламацию и сценки. Мы настолько приучили жителей поселка к представлениям, что они заранее ждали нашей очередной новой программы.. Так что хотелось, или не хотелось, а приходилось готовиться. Ездили с выступлениями и в другие села.
Интересней стала и личная жизнь. Мы были уже не студентками учебного заведения, а учительницами села, коих уважали и ценили. Мы были в центре внимания, были , как говорят в народе, на виду. Молодежь в лице мужского пола обращала внимание на нас - молодых, красивых и строгих.
Я влюбилась. Влюбилась в водителя автобуса, который работал в поселке. Автобус принадлежал участку, и два раза в неделю жители могли на нем выехать в районный центр, при условии, если была хорошая погода. В распутицу или после дождя дороги были размыты , тогда поселок с его жителями был отрезан от »большой земли». Мой «любимый» был старше меня на десять лет. Все были против наших с ним встреч. Нина Петровна, местная учительница, да и умудренная опытом женщина, говорила мне, что здесь он временный житель, приехал подзаработать, что есть у него семья, и вообще он мне - не пара. Но любовь зла…
Была против наших встреч с ним и моя подруга Таня. Она боялась , что я потеряю голову.
Ее протест вылился в молчанку со мной. Мне было обидно, что она не может меня понять. В один из дней, придя с работы домой, я написала ей короткое письмо, в котором изложила свои чувства и ушла к «любимому». Через два часа Таня с двумя учениками пришла за мной к нему на квартиру. Мне пришлось спрятаться в шкаф, так как было стыдно перед своими подопечными, что они меня могут увидеть в квартире мужчины.. Авторитет учителя был для меня свят. Было стыдно за то, что я, девушка, молодая учительница, нахожусь в квартире разведенного мужчины. После их ухода, минут через пять я шла по единственной в поселке улице, и мне казалось, что из окон всех домов жители смотрят на меня осуждающими взглядами. Совесть моя не давала мне покоя. Но я молча несла свою повинную голову в нашу девическую обитель. Таня встретила меня также молча, без упреков. Она не могла простить мне моего ухода. В течение вечера мы не сказали друг другу ни слова. Наказание молчанием для меня всегда было большой пыткой. Так прошел вечер.
Утром я шла на работу одна. Таня осталась дома. И когда директор после звонка на первый урок подошел ко мне и спросил:
- А где Татьяна Васильевна, что она заболела?
Я не знала, что ответить ему. Я и сама вначале не понимала, почему она осталась дома.
Директор послал за ней ученицу. Ко второму уроку она уже несла свою повинную голову, только уже на суд директору.
Танин протест относительно моего увлечения закончился одним пропущенным уроком и устным выговором от старого директора..
Вот так мы заботились друг о друге, вот так мы блюли нашу чистоту. Таня вышла замуж вперед меня, и вышла за местного паренька Васю Курмачева. Она первой оставила меня одну. Но я на нее не сердилась, так как понимала, что чувства и ее и его были самые серьезные. Да и паренек он был неплохой. Но в глубине души, мне все равно ее было жаль. Не для деревни она была создана. Умная, творческая, талантливая по сути, она могла потеряется в этой глуши. Слава Богу, что все вышло не так.
Спустя 36 лет мы встретились. Какова была наша радость!!!. Эмоции от воспоминаний так захлестнули нас, что у обеих подскочило давление. Мы обе были благодарны судьбе, что на целых два года она соединила наши души в глухой, и совсем не пьяной деревне с ее замечательными тружениками, в работе которых тогда нуждалась страна.. А значит, она нуждалась тогда и в нас.
А наши первые шаги, нашу дружбу и, конечно, заботу друг о друге мы пронесли через всю жизнь. Наша дружба укрепила наши лучшие качества. И несмотря на то, что по жизни нас всегда разделяло расстояние, мы бережно хранили, все , что было связано с маленьким, чудесным, необычайно красивым, поселком Гари, со школой, и , конечно, с ее учениками.
Невольно вспоминаю тех ребят, которые с благодарностью принимали энергию моей души. Я уже тогда была искренна в глазах своих первых учеников.
Из 33 моих ребят, которых я учила русскому языку и литературе, помню не всех. Обычно запоминаются или хорошие ребята, которые западают тебе в душу на всю жизнь, или плохие, которые доставляли тебе в работе много проблем. «Середнячки» стираются из памяти. Помню одного из восьмиклассников..
Перед работой заходила к нему домой, поднимала его с постели и сопровождала в школу. Звали его Ваней, был он рыжим и конопатым. Разучившись учиться и потеряв всякий интерес к учебе, он просто иногда отсиживался на уроках, а в лучшем случае не приходил в школу .Родители были бессильны, так как в его глазах не имели авторитета . Парень жил своим миром, не наполненным внутренним смыслом. Дай Бог, чтобы из него вышел хороший человек … Я много тратила на него своей энергетики, личного времени, но его душа была лишена той человеческой благодарности ,которой Господь наделяет нас .Да и Бог с ним! Собственно не о нем я хотела рассказать. В 6 классе было всего 5 человек. Никого не помню ,а вот Сашу Хаснутдинова не забуду никогда .Божья душа! Сколько в нем было света! Улыбка его излучала любовь и доброту. Он был любознательный, старательный и очень добросовестный мальчик. А благодарность была стержнем его души.
Каждое утро Саша заходил за мной, чтобы помочь мне донести тетради с книгами до школы. Мне и в голову не приходило -попросить его наколоть нам дров ,так как считала ,что это не его удел. .Чурки были сырыми и толстыми ,но ему все было под силу. Этот маленький мужичок все умел делать, и ему не нужно было даже намекать; он сам все знал и хотел бескорыстно делать добро. Его доброта была природной.
А всем известно, что самые лучшие качества без доброты ничего не стоят, как и самые худшие пороки с нею легко прощаются. Сделанное для своей учительницы добро радовало Сашу. Он любил меня как своего наставника, а я любила его, как благодарного ученика.
Интересно, как сложилась его судьба? Думаю, он стал достойным сыном своей семьи, так как я знаю точно - делать добро - будет смыслом его жизни. Дорогие мои внуки ,на этом отрезке воспоминаний бабушка в очередной раз обращается к вам с этой жизненно важной истиной:
-.Запомните, тот, кто делает добро другому, делает больше всего добра самому себе - не в том смысле, что ему будет за это награда, а тем, что сознание сделанного добра дает уже большую радость.
А. я благодарю Сашу и всех своих первых учеников за те незабываемые воспоминания о пройденном отрезке пути молодого специалиста, по своей воле решившего вкусить дух романтики в далеком заброшенном глухом поселке Урала.
