авторів

1427
 

події

194062
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » совок » Школьные годы

Школьные годы

02.01.1935 – 31.12.1941
Москва, -, Россия
Мой класс в 1941 году


                  Автобиография советского человека (2)                                                 

                             Школьные годы. 1935-1941

 

     1935 год принес в нашу жизнь много новых и важных событий. В апреле отца перевели на работу в элитное Разведывательное управление РККА. Возможно, поэтому мы с матерью впервые летом поехали в военный санаторий под Одессу. Там я первый раз увидел море и с тех пор влюбился в него. 

        

В 1942 году даже пытался поступить в военно-морскую спецшколу, но не прошел медкомиссию по зрению.

     В тот год меня записали в первый класс школы № 32 имени Лепешинского – в одну из двух «опытно-показательных» школ Москвы. 32-я школа пользовалась в Москве большой популярностью среди советской элиты. В ней, например, учились все сыновья Микояна. Самый младший – Алеша – в параллельном 1-А классе. Там же учился родственник Кагановича и великого баса Большого Театра Пирогова.  В моем 1-Б учились: «Склянка», бойкая девчонка - внучка бывшего в период Гражданской войны и в первые годы советской власти Первого заместителя председателя Реввоенсовета Республики Склянского; (Председателем был Троцкий); родственник известной тогда революционерки и советской общественной деятельницы по фамилии Сталь; Джон Рид Сванидзе – сын брата первой жены Сталина Екатерины Сванидзе – мальчик трагической судьбы.
     В 32-ой школе учились и дети жителей микрорайона из «простых» семей. Но никакой дискриминации не существовало. Нас воспитывали в духе «равенства и братства», независимо ни от социального, ни материального положения родителей, ни от национальности. Например, никого из «элитных» детей на машинах в школу не привозили. Даже сынов Микояна из самого Кремля, где они тогда жили.
     В нашем классе учился настоящий интернационал: Вовка Быков, самый сильный парень в классе, как и большинство учеников, был русским. Самый умный – Левка Фейгин – еврем. Галя Стражевская – украинкой, Рина Межебовская – полькой, Джон Сванидзе – грузином, самая красивая девочка в классе Ира Хабахпашева, как теперь говорят – лицом кавказской национальности. Но это я сейчас могу определить их национальность. Тогда же, в годы учебы, этого вопроса для нас просто не существовало.

     Прозвенел первый звонок, и учительница раздала нам буквари. Я уже свободно читал и, открыв букварь, углубился в его чтение, совершенно забыв, где я нахожусь. И очнулся только от окрика «училки». С ней 1-му-Б, в который я попал, не повезло. Елизавета Николаевна явно не входила в число отборных учителей 32-ой школы. Класс делился у нее на любимчиков и отверженных, к числу последних относился я. За четыре года начальной школы я претерпел от нее немало несправедливостей и обид. Но все это компенсировалось общей атмосферой школы и великолепной внеклассной работой, которую вел родительский комитет. Его возглавляла жена Анастаса Микояна Ашхен – милейшая, скромная женщина, которая, однако, использовала свое положение при организации различных школьных мероприятий.

     Тем временем, за пределами чудесной школьной жизни, в стране разворачивался сталинский «Большой террор». В январе-феврале 1934 года состоялся XVII съезд ВКП(б). К тому времени единоличная власть Сталина резко возросла. Ежегодные, по уставу, съезды партии становились все менее регулярными. XV съезд был созван с опозданием на год, а XVI – через два года, XVII - только через четыре после шестнадцатого. Этот съезд получил в истории двойное название: «съезд победителей» и «съезд расстрелянных». На нем, по сведениям ряда исследователей, была предпринята попытка отстранить Сталина от руководства партией. Документальных подтверждений этой версии не существует, и другие исследователь считают это легендой. Однако есть воспоминания бывших делегатов съезда, в том числе, опубликованные в «Правде» в 1964 году воспоминания Микояна и Хрущева тоже бывшими делегатами, о существовании плана замены Сталина на посту Генерального секретаря ВКП(б) Кировым. Но тот отказался от предложения баллотироваться на пост Генерального секретаря. Боле того, рассказал об этом предложении Сталину. Тот, очевидно принял меры: в официальном протоколе по итогам голосования на съезде против Сталина было указано 3 голоса, против Кирова – 4. Однако, по свидетельствам оставшихся в живых двух членов счетной комиссии съезда, против Сталина было подано 292 голоса. При этом, из 1225 делегатов, имевших мандаты для голосования, в итоговом протоколе указано, что проголосовало 1054 мандата. Куда исчез 161 голос осталось неизвестным. Не отсюда ли родом знаменитая фраза Сталина: «Неважно как проголосуют. Важно как посчитают»?
      Конечно, 292 голоса из 1054 голосовавших делегатов, даже если приплюсовать сюда пропавшие 161 голос - ничтожно мало. Но Сталин учуял опасность в том, что среди партийной верхушки против него проголосовало, по разным подсчетам толи 25%, толи 13%. Последующие события убедительно подтвердили версию о существовании попытке отстранения Сталина. В декабре 1934 года был убит Киров, и начиная с 1935 года из 71 вновь избранного члена ЦК было арестовано и расстреляно 44 человека, из 68 кандидатов в члены ЦК – 53 человека. То есть 70% высшего руководства партии.
      А дальше началась просто паранойя. В 90-х годах мне попался видео диск с 3 миллионами фамилий репрессированных за годы «Большого террора». Там были самые обычные граждане - простые рабочие, служащие, плотники и столяры, колхозники и бухгалтеры, учителя и врачи, ученые…
     Однажды ночью выйдя из комнаты в нашей коммуналке в туалет, я натолкнулся на двух красноармейцев в длинных до самого пола шинелях, с винтовками с примкнутыми штыками. Со стороны кухни двое военных с петлицами командиров НКВД (в знаках различия я хорошо разбирался с раннего детства) с наганами на боку вели жильца из комнаты при кухне. Красноармейцы замкнули шествие перед нашей комнатой. Ни одна дверь в квартире не приоткрылась. Кроме меня свидетелей не было. Симпатичный мужчина из нашей квартиры домой не вернулся. Его комната оставалась запертой. В нее никого на моей памяти не поселили.
    А может быть это была вовсе и не паранойя вождя. Просто Сталину нужна была бесплатная рабочая сила для строительства Днепрогэса, Волго-Балтийского канала, для лесозаготовок в глухих северных сибирских лесах?  В тех условиях, в которых там трудились «зэки», свободный человек работать бы не стал. Заключенные умирали тысячами и ГУЛАГ постоянно требовал пополнения.
   
      В конце 1935 года в армии были введены новые воинские звания. Отцу вместо звания комдива, что соответствовало новому званию генерал-лейтенанта, присвоили звание полковника, понизив сразу на две ступени. Вместо двух ромбов в петлице с черным кантом он стал носить четыре «шпалы» в малиновой петлице с золотым кантом, означавшим «командный состав».    
     В Разведывательном Управлении отец прослужил до мая 1937 года. В мае репрессии, которые Сталин обрушил на комсостав РККА, докатились до РУ. Практически весь офицерский состав Управления был арестован. Отца сняли с должности, и четыре месяца он находился «в распоряжении Управления по начсоставу РККА». Все это время его судьба висела на волоске. Как мы узнали позже, на него тоже был написан донос одним из сотрудников Управления. Однако сочетание трех факторов спасло его от судьбы большинства офицеров Управления. Во-первых, как беспартийный он не составлял конкуренции на карьерной лестнице. Во-вторых, никого не могла заинтересовать наша 13-метровая полутемная комнатушка в коммуналке. Часто именно хорошая квартира служила причиной репрессий, так как поступала в распоряжение палачей из НКВД, как и имущество арестованных, которого у нас, практически, не было. Да и дед, использовал свои революционные связи, чтобы помочь отцу: уж слишком абсурдным было обвинение в доносе: «…не верит в справедливость ареста и суда над троцкистскими изменниками Родины, заявляя, что невозможно представить, что «люди могут дойти до такой низости». Видимо, поэтому, после четырехмесячного разбирательства, его назначили с понижением преподавателем тактики на Высшие курсы комсостава «Выстрел» в городе Солнечногорск. 
      Задели крылом репрессии и наш класс. В 1938 году арестовали родителей Джона Сванидзе, и они сгинули без вести. Вряд ли кто-нибудь решился бы на арест родственников любимой первой жены Сталина без его на то приказа. Джона тогда не тронули. По звериному сталинскому закону детей «врагов народа» разрешалось арестовывать и расстреливать с 14 лет. Джона приютила его няня, Лидия Трофимовна. В то время мы с ним дружили, и я несколько раз навещал его в маленькой квартирке няни в доме, на месте которого теперь высится здание магазина «Детский мир». Арест родителей сильно повлиял на его психику. Он все время боялся, что за ним тоже вот-вот «придут». Пришли за ним в 1943, когда ему исполнилось 15 лет. Поместили в тюремную психиатрическую больницу в Казани. В 1948 году выслали в Казахстан работать на медные рудники. После смерти Сталина, он вернулся в Москву, окончил Институт стран Азии и Африки, защитил кандидатскую. Тяжелая психическая травма вылилась в шизофрению, от которой он и умер еще молодым. Репрессировали также родственников нашего ученика - Сталя.
     По малолетству и патриотическому воспитанию мы, все ученики, принимали посильное участие в кампании борьбы с троцкистско-бухаринскими «агентами империализма». В учебниках резали портреты командармов Егорова, Блюхера и Тухачевского… Кто-то пустил слух, что в пионерских галстуках зашифрованы фашистские свастики. В переплетении нитей в полотне галстука можно бы вообразить что угодно. Галстуки мы сжигали и заставляли родителей покупать шелковые, где не было тканных нитей…

                                                                                 «Дом на набережной»
   
    В 1938 году умерла бабушка. Чтобы объединиться с дедом мы сдали свою комнатушку на Остоженке, переименованной к тому времени в 1935 в «Метростроевскую», так как под ней прошла первая линия метро от Парка культуры до Сокольников. Дед сдал свои две комнаты в четырехкомнатной квартире в десятом подъезде «Дома на набережной». Взамен нам предоставили большую четырехкомнатную квартиру на седьмом этаже в восьмом подъезде. В нее мы съехались с дедом.

      В то время в этом доме было много свободных квартир. По данным общества «Мемориал» не менее 30% жильцов этого дома в годы «Большого террора» подверглось репрессиям. Жены этих «врагов народа» и их дети старше 14 лет тоже шли в тюрьмы или ссылки. Детей младшего возраста отправляли в детские дома. Лишь немногие, которые трезво оценивали ситуацию, успевали, бросив все, бежать из Москвы, стараясь затеряться на просторах СССР и избежать репрессий. Некоторым это удавалось.

 

     Вообще в «Доме на набережной» была совершенно иная, чем на Остоженке жизнь. При доме имелась прачечная, куда жильцам давались пропуска для сдачи белья в стирку, глажку и даже для накрахмаливания. На крыше был детский сад. Во дворе, в тылу детского кинотеатра – столовая для старых большевиков.
    При Хрущеве ее переделали в столовую для партийной и советской номенклатуры. Номенклатурные бонзы, правда, не хлебали там щи и не жевали котлеты. В обеденное время двор перед столовой заполняли черные «Волги», «ЗиЛы» и «Чайки». Жены и домработницы получали в алюминиевых судках обед из трех блюд, а также различные дефицитные продукты в счет завтрака и ужина. За издевательски мизерную плату этого пайка, как говорила одна из знакомых посетительниц этого заведения в конце 50-х – начале 60-х годов, хватало на всю семью и не на один день.
    
При доме построили также гастроном общего пользования. К 40-м годам продовольственная ситуация, по крайней мере в Москве, нормализовалась. Помню на прилавках и в витринах пирамиды банок ныне дефицитных камчатских крабов, под стеклом прилавков - килограммовые банки черной и красной икры. Помню даже цену черной – 119 руб. за килограмм. На втором этаже, над гастрономом, была парикмахерская, на третьем – промтоварный магазин (в 30-е годы с довольно убогим по нынешним временам ассортиментом и по количеству и качеству товаров). Замыкал комплекс «Дома правительства» один из лучших в то время кинотеатров «Ударник».

    

     Весной 1939 года мы закончили начальную школу. Экзамены я сдал на отлично, но похвальной грамоты не получил, потому, что схватил «тройку» по поведению за драку с Толькой Казаковым. Так как бившие меня ребята, которых подговорил Толька, были не из нашей школы, Толька остался, как бы, ни причем. А мне Елизавета с большим удовольствием на прощание влепила эту «тройку». На домашнем совете мои действия были признаны правомерными, а «тройка» несправедливой, так что санкций за нее не последовало. Расстался я со своей первой учительницей без сожаления.
    Осенью наш теперь уже 5-Б класс переместили для занятий на второй этаж, в среднюю школу. Здесь нас приняли учителя - предметники, гораздо более квалифицированные и грамотные, чем Елизавета Николаевна. Привилегией стало право пользования школьным буфетом. В начальной школе мы приносили завтраки из дома и организованно сидя за партами во время большой перемены, съедали их. Теперь можно было продолжать делать так же или ходить в буфет. С посещением буфета связан забавный случай, ставший школьной легендой. В нашем классе учился Радюкин, по прозвищу «радила». Он всегда первым срывался с места со звонком на большую перемену и мчался в буфет. В тот день, замешкавшись, он прибежал, когда уже выстроилась очередь. Работая локтями, он вклинился в самую голову очереди. И тут раздался звонкий девичий вопль: «Мариванна!!! Радила без очереди!!!». Несколько секунд гробовой тишины взорвались громовым хохотом всего буфета. Мария Ивановна – учительница биологии - дежурившая по буфету, смеясь вместе с нами, за шиворот выволокла Радюкина из первых рядов очереди и отправила в самый хвост.
     Но главной удачей, как мы поняли позднее, стало назначение нам классного руководителя. Наш 5-ый-Б, в отличие от 5-го-А, считался трудным и буйным классом. Очевидно, поэтому классным руководителем к нам назначили учителя физкультуры, бывшего офицера царской армии Тихона Николаевича Красовского. Несмотря на внешнюю суровость, твердость характера и приверженность воинской дисциплине он очень любил детей, которых у них с женой не было. Он находился в школе с утра до вечера, а по воскресеньям водил нас весной и осенью в пешие, а зимой – в лыжные походы.
     Начало нового учебного года совпало с началом Второй мировой войны. 1 сентября Германия напала на Польшу. 3 сентября войну Германии объявили Англия и Франция. На Западном фронте началась т.н. «странная война»: германские и англо-французские войска стояли на границе против друг друга и играли футбол. 17 сентября Красная Армия начала «освободительный поход» в Западную Белоруссию и Западную Украину навстречу германским войскам. Польша подверглась очередному разделу.

     В СССР еще более усилилась милитаризация страны. В соответствии с общим трендом усилилась и военизация школы. Тихон Николаевич (Т.Н.) параллельно с пионерской организацией построил в нашем классе организацию по военному образцу. Пионерское звено получило параллельное название – отделение. Звеньевой – стал одновременно командиром отделения и носил на левом рукаве одну красную лычку. Отряд – стал взводом, а староста класса – командиром взвода с тремя красными лычками на рукаве. Помощник комвзвода носил две лычки, как и политрук, который готовил и каждое утро проводил политинформацию. Командный состав взвода периодически менялся. Во время воскресных походов Т.Н. организовывал военные игры.
     В школе ввели программу подготовки к ПВХО (Противовоздушной и химической обороны), по которой нас обучали пользованию противогазом; учили работать с огнетушителем, тушению зажигательных бомб и других очагов пожара, которые устраивали в ящике с песком. Изучали азбуку Морзе и передачу сообщений с помощью флажков. По другой военизированной программе БГСО (Будь готов к санитарной обороне) мы тренировались выносить раненых с поля боя, оказывать первую помощь, бинтовать раны и т.п. Сдавшим зачеты, выдавались красивые значки на цепочках, которые мы с гордостью цепляли на грудь. Для подготовки к сдаче нормативов БГТО (Будь готов к труду и обороне) Т.Н. в дополнение к урокам физкультуры два раза в неделю вел спортивный кружок, а также секцию плавания в бассейне стадиона «Труд». В подвале школы он оборудовал стрелковый тир, в котором хранились духовые винтовки и запас свинцовых пулек. В стрелковый кружок записались почти все мальчишки школы. Особенно любили мы «дуэльные» стрельбы: две команды по три стрелка выстраивались на исходном рубеже у входа в тир. По команде надо было добежать до огневого рубежа, где уже лежали винтовки, зарядить оружие и стрелять не в свою, а в мишень противника из другой команды. За каждым стрелком садился контролер, и когда твоя мишень падала под выстрелом противника – закрывал тебе глаза ладонью: убит. Побеждала та команда, у которой оставались не сбитые мишени.
   
 
Навыки стрельбы, полученные в школьном кружке, весьма пригодились мне во время службы в армии. Будучи командиром взвода в 50-е годы, как лучший стрелок, я пристреливал стрелковое оружие своего батальона.

                                                                                     Продолжение следует

Дата публікації 02.12.2018 в 19:36

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: