Это было время, когда впервые дежурные объявляли: «Мальчикам можно добавки», а иногда даже: «Сегодня всем можно добавки». Тем не менее, всегда находились желающие ещё и выскрести кастрюлю.
Перед самым концом обеда почти ежедневно раздавались не очень смелые голоса, один — два:
— Кто нашёл мой ботинок, номер 39…?
— Кто видел, где Краевич (учебник физики)? Завтра урок, а он куда-то девался.
— А кто видел Короленко, II том?
Тут уж Лидия Марьяновна не могла не вмешаться. Её очень мучили ребята своей неаккуратностью:
— Как вы можете терять книги?! Это совершенно недопустимо! Когда я научу вас порядку?! — Да я не терял… Положил…
Ребята смеялись:
— Положил, ну и возьми, где положил.
Но всегда находилась добрая душа:
— Серёжа, да ты на Костиной кровати её забыл.
В конце концов всё приходило в порядок.
Заканчивался обед по большей части объявлением преподавателей об уроках и рассказом приехавших из Москвы ребят или сотрудников о делах, о впечатлениях. Чаще всего это была сама Лидия Марьяновна.
С первых дней Лидия Марьяновна ввела в колонии коммунизм в самом высоком смысле слова. Все вещи были общими, кроме очень немногих самых личных, памятных от родителей и т. п. Это было и жизненной установкой и суровым требованием времени. Когда кто-нибудь ехал в Москву, на его зов за столом: «Кто выручит шапкой, штанами поприличнее, ботинками» все несли, что могли, а сотрудники снабжали деньгами из своих мизерных зарплат.
Случалось нам ездить и большими группами, когда знакомые артисты дарили колонистам контрамарки в свои театры. Среди наших друзей были такие известные лица, как Н. А. Смирнова, М. М. Блюменталь-Тамарина, Н. Церетели, И. Ильинский, И. Шлепянов, О. Э. Озаровская. После спектаклей приходилось ночевать у тех же артистов. Некоторые из них привозили нам в колонию отрывки из своих спектаклей
Свободное копирование
