Когда гитлеровские войска уже были в Химках (около 25 км от Москвы), мы решили с женой эвакуироваться в Саратов. Я получил извещение Красного Креста, что мою сестру Маргарет немцы убили в концентрационном лагере на территории современной Чехословакии (город забыл), и все трупы немецкие мерзавцы выбросили в реку. И я опасался, что меня ждет та же судьба, если гитлеровские войска оккупируют Москву.
Когда мы хотели сесть в поезд с нашим карликовым шпицем Жулькой (которую нам подарил наш близкий друг Юра Дуров, всемирно известный укротитель животных, выступавший в цирках во всех уголках мира), нас не пустили. Я умолял наших соседей по коммунальной квартире, чтобы они взяли временно мою собачку. Но они стали возражать со словами: "Андре! Вы же видите, как немцы бомбят Москву?! Мы не можем взять Жульку, кто знает, что с нами будет". Тогда мы с женой решили вызвать ветеринара, чтобы усыпить нашу самую дорогую родную Жуличку. Пришёл врач. Жулька тут же почувствовала, что её хотят убить, и прыгнула ко мне на колени, и врач её усыпил. Я плачу, когда пишу эти строки. Многие известные писатели писали о той невыразимой душевной боли, которую может причинить такая злая противоестественная смерть верного четвероного друга. Мы решили больше никогда не заводить собак! Но, ...... увидим, что было дальше.
Итак, приехали мы в Куйбышев (так называлась Самара) и остановились в маленьком домике у Любочки, младшей сестры моей жены. А напротив нас, за базаром, жили балерины Большого Театра, Московской оперы и другие актёры. Они тоже эвакуировались в Самару, и выступали там в опере. Я быстро устроился на работу в качестве гроссмейстера, читал лекции и давал шахматные сеансы раненым солдатам в госпитале Куйбышева.
Меня пригласили выступить в Горкоме комсомола. Городские власти не остались у меня в долгу и устроили меня в ресторан гостиницы `Интурист-Гранд', где я мог, когда захочу, поесть. Ресторан был только для избранных людей, например, для главного прокурора Вышинского (немало безвинных людей он отправил на тот свет) и многих сотрудников разных посольств. Метрдотеля звали Гоберидзе. Во время Ялтинской конференции он обслуживал Сталина, Рузвельта, Черчиля и был за это награждён орденом Ленина. Со мной он был очень любезен, исполнял все мои пожелания. Я мог взять домой для семьи продукты, сколько захочу, чтобы мы могли жить как в мирное время. Я смог устроить на шахматную работу гроссмейстеров Смыслова, Болеславского и мастера Константинопольского. Они играли на турнирах и давали сеансы одновременной игры, читали лекции и получали за это приличный гонорар, были хорошо обеспечены.
Но самым знаменательным был случай с гроссмейстером Левеншином, когда он появился у нашего домика. У него был измученный вид, он был очень голоден. Левеншин перебрался из Новосибирска в Самару. Мы его накормили. Позже он написал в своей книге, что А. Лилиенталь спас ему жизнь, а иначе он бы умер от голода. Хочу напомнить читателям, что Левеншин был по силе на втором месте в Советском Союзе, то есть после чемпиона мира Михаила Ботвинника. Жил он в Петербурге, по профессии был инженером.
Свободное копирование
