Как много связано у меня с этим институтом! Больше половины моей жизни прошла в его стенах. Я был связан с ним учебой и педагогической работой, общественной и научной деятельностью. Годы молодости, энергии, творческого накала, идеологического роста - все связано с этим институтом! В стенах этого института я видел много светлого, морально высокого, воспитывающего меня и удовлетворяющего мои духовные запросы, но, к сожалению, там было также много огорчений, разочарований и даже потрясений. Как мне охватить и сколько-нибудь коротко передать пережитое в этом институте? Как охватить хотя бы самые выдающиеся события в этом институте, имевшие какое-то отношение ко мне? Трудно, но попытаюсь. Не знаю только, что из этого выйдет. Начну с того, что отмечу, что в июле или августе Кубанский окружной комитет ВКП(б) направил меня в этот институт в качестве представителя в приемную комиссию. Тогда я считал институт каким-то недосягаемым для меня храмом науки, и я с завистью смотрел на юношей и девушек, осмеливающихся переступать порог этого храма. Однако более близкое ознакомление с абитуриентами, а также с правилами поступления в институт, показали, что, хотя он и является храмом науки, но переступить его порог вполне возможно. Правда, время для подготовки к экзаменам было уже пропущено, и я не мог готовиться к приемным испытаниям, но узнал, что абитуриентам-иностранцам, например иранцам, разрешается отсрочить два экзамена на 1-е января. Это окрылило меня и я обратился к временно исполняющему обязанности ректора института тов. Липорскому, жена которого была секретарем первого райкома ВКП(б) г. Краснодара. В этот же район входил и мединститут. Я просил его и мне предоставить льготу для отсрочки двух экзаменов до 1-го января.
- А вы что, иностранец? - спросил Липорский удивленно.
- Нет, конечно, - ответил я, - но если иностранцам даются льготы, то советским подданным тем более могут они быть предоставлены, - ответил я.
Конечно, моя логика была наивной и необоснованной. Липорский не мог сделать такое исключение для меня. Но я предусмотрительно захватил ходатайство Кубокружкома ВКП (б) с просьбой сделать мне такое исключение. Липорский сказал, что не может нарушить положение об иностранцах, поступающих в советские вузы, но и не хотел в то же время отказать в просьбе Окружкома. Поэтому он порекомендовал мне:
-- Идите, сдавайте все экзамены, если даже не сдадите, мы примем Вас.
Я категорически отказался от такой уступки, которая компрометировала не только меня и даже институт, но и парторганизацию, сделавшую такое ходатайство, и решил сейчас же поступить на курсы по подготовке в институт, чтобы на будущий год подать заявление и выдержать экзамены, как это положено. На курсы я ходил вместе с Еленой Григорьевной Гаспаровой - женой моего друга Ефрема. Мы посещали занятия и выполняли все обязанности учащихся, но, к сожалению, мне не удалось нормально довести свою учебу до конца: многочисленные, друг за другом сменяющиеся хозполиткампании мешали учебе и, наконец, вовсе ее сорвали. Более того, я не смог поступить в мединститут и в 1929 году, и только в 1930-м сумел осуществить свою мечту.
Свободное копирование
