В конце февраля месяца начальник миссии предложил мне отправиться в Россию в качестве курьера с депешами. Я должен был в 14-15 дней проехать до Джибути, там сесть на пароход и, через 28 дней со дня выезда из Абиссинии, быть в Петербурге. Предложение было слишком заманчиво с точки зрения кавалерийского спорта, слишком лестно для меня и я его с радостью принял.
Мне нужны были мулы для моего маленького каравана. Каждую субботу на габайю пригоняют животных для продажи. 22-го февраля я с Уольди отправился искать там животных. День был пасмурный, тоскливый; черные тучи нависли в горах, нет-нет, да и накрапывал дождь. Толпа народа в несколько тысяч человек покрывала скаты холма. Начальник базара, "шум", с вышки озирал площадь и наблюдал за порядком. Пройдя через ряды продавцов холста, чеснока, перца, сена, дерева, дров, мы подошли к целым табунам ослов, миновали их и вышли на край габайи, на местную конную площадь. Внизу у широкой дороги, под деревом жалось лошадей тридцать, выведенных на продажу. To и дело кто-нибудь из фарассанья проскакивал по дороге шагов сто и круто осаживал лошадь. Несколько выше, тут и там под деревьями, у жердяного забора императорских складов стояли продавцы мулов. Хороших крупных, широких с просторным шагом мулов не было совсем. Были посредственные, годные под вьюк, но и за тех просили бешенные деньги, 80 -- 100 талеров.
-- "Ты не найдешь здесь хороших мулов", сказал мне Уольди, которому надоело мокнуть под дождем.
-- "Почему?"
-- "Потому что, если "шум " базара со своей вышки увидит, что привели рослого и красивого мула -- он отбирает его сейчас же по казенной цене на конюшню негуса. Никто потому и не ведет на базар мулов".
-- "Но как же достать тогда хороших животных?"
-- "Погоди. Иди домой -- я пойду по домам и скажу, чтобы приводили мулов на продажу, может быть и достанем хороших".
Опять это абиссинское "погоди", это ожидание у моря погоды целыми месяцами, непонимание догмата -- время -- деньги.
Печальный, обескураженный возвращался я домой. Вдруг вижу толпу людей: в середине едет на караковом муле абиссинский начальник, перед ним ведут громадного серого мула, широкого, рослого, как лошадь, под богатым седлом, в расписной уздечке, под попоной. Я невольно залюбовался на этого мула. Мне бы такого! думал я.
-- "Геза? (купишь?)" обратился ко мне тысяченачальник.
Ладно, думаю, "геза", -- если на базаре за плохеньких мулов просили 100 талеров, так к такому-то и приступа не будет! Однако спросил: "сынты быр?" (сколько талеров?).
-- "Семьдесят".
Я и торговаться не стал. Посмотрел зубы -- пять лет, ноги целые, шаг громадный, проезд удивительный. Вынул деньги и отдал. Мул оказался строгий, пугливый, но сильный и крепкий. Седлать было трудно, но зато ехать легко и приятно.
-- "Мне Менелик другого подарит", сказал тысяченачальник.
-- "А разве это его подарок? "
-- "Да, он мне его сегодня подарил".
Свободное копирование
