3 февраля 1920 г.
Милая и дорогая моя Ленурка, за последнее время мы с тобой совсем прекратили переписку. Как вы переехали, устроились и поживаете? Все ли здоровы? Юрик [64] наш совсем расклеился. Поехали как-то мы с ним верхом после обеда (глупо, конечно), проскакали с версту, он у меня задохнулся, а затем проехали ещё рысью и он совсем скис, а затем обморок, целый день лежал, а теперь ходит на манер сонной мухи. Надо ему недельку-другую отдохнуть.
Как ты, моя родная, себя чувствуешь, я всё боюсь, чтобы с твоим беганьем и переездами не случилось какой-либо напасти вроде сыпного или возвратного тифа. Хорошо, если бы что привили, я привил и чувствую себя спокойно.
Как детишки и Тонечка? Я, конечно, успел уже без тебя соскучиться и очень бы хотел повидать, но пока поездки в Ек-дар не предвидится, тебя же боюсь вызывать. Как у тебя вопрос с деньгами, не надо ли тебе прислать? Ну, моё сокровище, пока до свидания. Будь здорова. Храни тебя Бог. Поцелуй детишек. Тебя без счета целую.
Твой Ваня
Свободное копирование
