25 июня.
Провел отвратительную ночь. По-видимому, от попытки в течение дня съесть два фунта хлеба и по две маленьких котлеты днем и вечером у меня началась сильная рвота. До после обеда лежал, не одеваясь. Выпил немного чая и к 16 часам был уже почти здоров; только слабость страшная. Ходили осматривать приемную радиостанцию. Начальник ее, видимо, из солдат. Прекрасно вертит свои рукоятки, но теории совершенно не знает и, пытаясь объяснить действие станции, путал так, что неловко было слушать. Я с большим трудом разобрал, как в действительности устроен этот тип станции, и потом рассказал офицерам. Способ изучения, надо сознаться, совершенно нецелесообразный.
Вечером читал свою беседу с де-Ровером в театре. Публика, по словам С.М.Шевлякова, слушала весьма внимательно. Сергей Николаевич пригласил меня еще раз повторить "беседу" в мечети Теке у корниловцев (юнкеров). Таким образом, приезд милейшего де-Ровера дает мне целую лиру двадцать пиастров. Опять приходится повторить -- голь на выдумки хитра. Вечером подполковник Пезе де-Корваль рассказал мне интересную картинку из нравов нашей "самой свободной в мире армии". "Товарищ министр" (так Керенского именовал даже командир Гвардейского корпуса) говорил зажигательную речь войскам. Солнце Галиции пекло невыносимо; революционный министр снял сначала френч, затем положил на голову мокрый платок, и наконец над ним водрузили огромный зонтик, взятый услужливым солдатом у проходившей сестры милосердия.
Свободное копирование
