Текущая хроника и особые происшествия - 199

   6 мая

Как рассказывает публика

   Бар. Корф всеми силами хочет остановить решение вопроса о судопроизводстве. Когда в общем собрании Совета принялись было за это дело окончательно, он вошел скрытно от членов Совета с особою запиской к государю о внесении в Совет записки Бунге, заключавшей самую оскорбительную критику на действия редакционной комиссии и на Блудова, взволновавшей всех членов, так что бар. Корф признался, что не читал записки Бунге, и просил прощения у членов, на что гр. Панин, одобрив такое с его стороны уничижение, заметил, что он должен просить прощения и у гр. Блудова. Все это имело следствием, что кассационный суд отменен.[1]

Как было в самом деле

   Проект гр. Блудова о судопроизводстве гражданском и уголовном был рассмотрен в Совете и окритикован. За тем эти обе работы были окритикованы Государственной канцелярией, представившей свой проект. Этот проект рассматривался не в общем собрании Совета, но в соединенных Департаментах законов и экономии. Перед одним из заседаний бар. Корф получил записку Бунге, содержавшую в себе критику на работу Государственной канцелярии, сильную, но нисколько не оскорбительную. Бар. Корф сообщил о записке Бунге кн. Гагарину, как председательствующему, и с его согласия испросил у государя позволения внести ее к совокупному с делом рассмотрению (ибо без разрешения государя ничто не может быть внесено в Государственный совет). Государственная канцелярия действительно нашла некоторые выражения в записке слишком сильными и оскорбительными. На что бар. Корф сказал, что если в записке Бунге есть что-либо оскорбительное, то виноватый не Бунге, а он, ибо Бунге сообщил ему свои замечания конфиденциально, а он счел столько дельными, что нисколько не усумнился обратить на них внимание департаментов, тем более, что дело не шуточное и требующее обсуждения с разных точек зрения. Извиняться пред гр. Блудовым он не находит нужным, ибо критика Бунге касалась единственно проекта Государственной канцелярии. -- Обсуждение дела продолжается весьма спокойно и бесстрастно. Бар. Корф был изумлен, что такое простое с его стороны действие получило в публике такие нелепые размеры. -- "Для меня уж нет, -- говорит он, -- никаких честолюбивых целей; и ничего бы так не желал, капе выйти в отставку; лета мои отнимают у меня силы прежней деятельности. Я употребляю все силы, чтобы двинуть сперва закон о новом судопроизводстве, для сего я отказался от дворца в Екатеринентале (в Ревеле), от казенного парохода, но было бесчестно с моей стороны в деле столь многославном действовать без оглядки и отвергать все средства, могущие придать ему практическую пользу".