авторів

1427
 

події

194062
Реєстрація Забули пароль?

В рабстве

11.11.1943
Фульда, Германия, Германия

Гитлер готовился к войне много лет. На немецких территориях уже были построены военные заводы. На эти заводы требовались сильные, здоровое люди. Поэтому людей из деревень и городов собирали большими группами и отправляли работать на немецкую армию. Вся Западная Европа начала работать на одно государство.

«Эмальверк», ул. Петерсбергерштрассе, 19. Город Фульда. Германия (приложение № 6). Я никогда не забуду этот адрес, - продолжает воспоминания бабушка. - Фабрика была большая. Четыре на четыре километра. Фабрикой по производству эмалированной посуды она называлась для отвода глаз. Это был полностью специализированный военный завод (приложение № 7). Всю территорию завода окружала каменная стена высотой около двух метров, обтянутая сверху колючей проволокой, и шириной около тридцати сантиметров. Сначала мы даже не знали, что делаем военную продукцию. Болванки, действительно, были похожи на кастрюли. Эта работа была тяжелая, хоть основную часть и делали мужчины и техника. Мы, женщины, таскали горячие неподъёмные болванки, обжигались у конвейера и дышали тяжёлым угарным воздухом. Носили болванки в сортировочный цех. Когда узнали, что это не для посуды, стали брак делать. Нас силой заставляли работать. Переводили из цеха в цех. Как-то я попала в цех по сбору самолетов. Там было легче. Мы собирали скелет самолета из маленьких и тоненьких пластинок, делали все по деталькам. А может, это были и не самолёты, а бомбы. Мы не знали, что мы делаем. Все время, начиная с того, как нас на завод перегнали, шла бомбежка. Американцы бомбили не только город Фульда, но и всю территорию вокруг него. Территория на военном заводе была исковеркана от бомб, были разрушены здания, цеха. Нас отправляли в бомбоубежища, а на следующий день приходилось снова идти работать. После каждой бомбежки восстанавливали жилье. На территории завода были сад и огород, правда, за ними мы не смотрели, там работали немки.

Мы, русские, жили в трехэтажном здании – это был бывший склад по хранению посуды. На первом этаже - столовая, душ, прачечная. На втором этаже жили семьи, на третьем жили одиночки. Сначала я жила на третьем этаже».

Но молодость берёт своё. Все пленные с Украины жили в Эльмаверке. Познакомившись в Князевке, мои дедушка и бабушка поддерживали свои отношения в Германии, позже они создали семью. Им выделили отдельную комнату. У них была небольшая комнатка, где-то четыре на пять метров. Вот что рассказывает бабушка: «Стояли две кровати, небольшой столик, две маленькие скамейки и шкафчик. Создавать семьи не запрещалось. Военнопленные французы жили в бараках. Точно не помню, может, в двух или в трех. Одно время я с французом работала. Звали его Карл, фамилию не помню. Военнопленных было очень много. Там были и бельгийцы, и украинцы, и французы, и латвийцы, и чехи, были все. Очень много народу было, больше 6 тысяч человек работало. Там за нами велся учет, кто поранился, кто заболел, кто умер. Имён у нас не было. Бирка с номером на платье, и всё. У меня был номер 68, а у мужа моего - 61. Нам их дали, как мы в списке перечислительном были в Украине, в Запорожье. Сначала мы ходили в одежде, в чем из дома вышли, позже нам выдали черные платья, нижнее белье для мужчин и для женщин. За нашей работой следили два начальника. Один был строгий, его боялись абсолютно все. А второй был маленький добряк, мы его звали Шунапсан. Бывало, немки сидят, ножкой стучат, а сами вяжут или вышивают. Первый шеф придет, прикрикнет и ударит железкой об железку, все сразу работать начинали. Нас особо не наказывали. Рабочий день начинался в 7 утра и заканчивался в 5 вечера. Работали небольшими группами. В моей команде было 5 человек: я, Миля Комар, Мария… (фамилию не помню), мастер и немец. Этой командой мы постоянно работали. Вольнонаемные были только голландцы и сами немцы. Немки на работу приезжали на велосипедах. Внутри территории у входа была велосипедная стоянка. Вход на территорию завода охранялся с четырёх сторон. На каждом углу была вышка, там солдаты стояли с оружием. И у входных ворот тоже охрана. Через завод проходили две колеи железной дороги, чтобы продукцию вывозить, завозить груз и необходимый для работы материал. Ворота большие были; когда поезд с вагонами въезжал или выезжал, они открывались и тут же закрывались автоматически. Так как у нас был военный объект, везде была усиленная охрана. Немецкая свастика находилась в центре территории. За работу нам платили, но, согласно их закону, я была еще несовершеннолетняя. У них становятся совершеннолетними с 22 лет, а мне было 19. Поэтому мне платили меньше, от 7 до 8 марок. Нам разрешалось выходить за пределы завода, в городе мы могли сходить в пекарню, в магазин, купить то, что нам нужно. Ежедневно по радио шли новости, что русская армия отступает, что множество городов захвачены немцами: Смоленск, Киев, Чернигов, Львов. Слушали каждый день. Так они хотели сломить наш дух, чтоб мы были безвольными куклами. Больно было это слышать, мы все переживали за нашу Родину. А после 1943 года радио перестало работать. Из уст в уста передавали, что русская армия разгромила немцев под Смоленском, в Сталинграде, в Севастополе. Мы ждали сообщений с Родины. Нам разрешали писать домой. Эти письма мы называли посткартками. На ней можно было написать не больше 25 строчек. Цензура проверяла всё, так что ничего, в общем-то, и нельзя было написать. Писали, что живы и здоровы. Потом на них же нам отвечали из дома. Я до сих пор сожалею, что всё это оставила на Украине».

Бабушка продолжает: «Условия труда были тяжёлыми. Но когда я забеременела, меня на легкий труд перевели и увеличили паёк. Кормили два раза - обед и вечер. Утром только ячменный кофе. Но мы могли прийти в столовую и приготовить себе что-нибудь. За 14 дней до родов меня отпустили, рожала я в больнице и под наркозом. В 1943 году родилась первая дочь Мария. Мне дали отпуск 6 недель. На Марию мне выдавали продукты: 1 литр молока, 250 г. сахара, 260 г. пшена на неделю. Когда маленьким исполнялось по годику, давали сушеные сухарики. Утром мы уводили детей в комнатку, там было 6 маленьких ребятишек. И наша девушка за ними ухаживала. Вечером семьи забирали ребятишек. Каждое утро шеф приходил и смотрел в комнате температуру, и не дай Бог она была выше 27 градусов. Покричит на девушку, откроет окно и скажет: «Детям свежий воздух нужен». Потом ко мне пришли немочки из нашей бригады во главе с Анной Шварц (Черная Анна). Они принесли мне столько всего! И одежки, и колясочку, и копченого мяса, и молока, в общем, хорошие были девушки. Они хотели посмотреть русского ребенка, так как у них была пропаганда, что славянские дети рождаются с рогами и хвостом. Рога отваливаются, а хвост еще некоторое время остается. Я им показала Машеньку, а они ответили: «Совсем что немецкое дитё». После отпуска я вышла на работу, а в бригаде - новые. Кого-то увезли. Кто-то умер. Постоянно привозили новую рабочую силу.

 

Город Фульда был застроен полностью военными заводами. Если только на нашем заводе работало 6 тысяч пленных, то сколько их было в городе? Когда выходили за территорию завода за покупками в город, то по улице видны были огромной высоты заборы с двух сторон улиц. Напротив нашего завода был еще один - «Гумильверк». Там наказывали за любую провинность: на воду сажали, сильно избивали, лишали обеда, унижали, заставляли работать на каторжных работах».

Дата публікації 12.02.2015 в 18:46

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: