Василий и Елена поженились. Прабабушка была большой шутницей. Она рассказывала, как подшутила над «свежеиспеченным» супругом на выходе из ЗАГСа: «Поздравляю тебя, Василий Вишневский, ты сам только что подписался под согласием взять мою фамилию». Она долго смеялась, вспоминая, с какой скоростью он побежал обратно для проверки документов. Видимо, в представлении Василия было бы позором взять фамилию жены. В 1931 году в том же Никольск-Уссурийске у них родился первенец - сын Виктор, мой дедушка. Елена была секретарем хлебной тройки в отделе хлебозаготовок райисполкома, Василий продолжал работать на погранзаставе. Он ловил перебежчиков, в большинстве своем китайцев-браконьеров. Работа была ответственной, случаев пересечения границы гражданами Китая было очень много. Обычно они бежали от пограничников, но однажды попался очень крупный для китайца нарушитель, он не побежал, а стал драться и так ударил моего прадеда, что тот отлетел метра на три. Единственное, что его тогда спасло, что он не выпустил из рук винтовку, падал кубарем, но с оружием в руках. Он рассказывал: при преследовании по русской территории китайцы всегда бежали до границы, а как только пересекали нейтральную полосу, поворачивались лицом к пограничникам, и, зная, что те уже не посмеют их тронуть, смеялись и строили гримасы – дразнились. Впрочем, русские тоже дразнили китайцев на своей территории. Сколько взрослые не ругались, а русская малышня все равно, завидев на улице китайца, так и норовила покричать «Ходя, соли надо?». Ходя – это неуважительное прозвище китайца. Дразнилка уходит корнями еще в те времена, когда в Китае соли почти не было, ее привозили только торговцы из чужих стран и продавали за космические деньги. К XX веку дразнилка почти утратила актуальность, но все равно китайцы на нее бурно реагировали: раздражались и бегали за дразнящими.
Бывало, при осмотрах на таможне женщины требовали, чтобы их досматривала женщина, и тогда Василий вызывал жену. Объяснял ей, где обычно «везут» контрабанду – золото и опиум. В основном дамы пытались провезти контрабандное золото в нижнем белье и даже в своем теле. Муж подробно инструктировал о всех хитростях контрабандистов и об интимных женских «тайниках». Зная, что ей неприятно обыскивать людей, он очень редко просил о помощи в таком деле. Внукам она рассказывала, как работала в разных женских организациях, а у одной из них при сокращении (что было в те годы модно) по начальным буквам явно читалось: «Ж.О.П.А.», над этой вывеской потешался весь город, пока аббревиатуру не заменили на «О.Ж.Е.П.». Что это сокращение значит, непонятно: «Женская Организация …». Если учесть, что прабабушка работала в Райснабе, можно предположить, что «П.» означает «Продовольствие» или «Продуктовый». «А.» может означать «Амур» или однокоренное слово, а вот что значит «Е.», не предполагаю. В общем, с юмором тогда все было в порядке. Никого не посадили за такую вывеску, расстрельное время еще не пришло.
В 1933 году Василия переводят на заставу в село Тауйское в Якутской АССР близ Магадана. Там в 1934г. и родился второй сын, Станислав. В Тауйском Елена управляла делами Тауйского Сельхозкомбината и растила детей. Старший, Виктор, мой дед, вспоминает, (видимо, не свои воспоминания, а не раз пересказанные взрослыми, так как самому было 4 года) как однажды во время тихоокеанского шторма «спасал имущество» погранзаставы. Он увидел, как непривязанную к причалу пустую лодку уносит бурной водой, и бросился спасать советскую собственность, прыгнув в лодку. Лодка с четырехлетним мальчиком на борту не остановилась в своем «побеге», но отчаянный крик малыша привлек внимание взрослых. Спасли и Витю, и имущество, которое он пытался сберечь из своих ранних, но глубоко патриотических чувств.
