И вот фильм снят. Обрабатывали мы пленку на «Мосфильме». Случилось несчастье. В лаборатории нарушили температурный режим, и все склейки негатива потекли. Склеек на этой картине было много. После того, как склейки высохли, они потянули предыдущие и последующие кадры. Произошли непоправимые изменения геометрии кадров по всему фильму. Это было настоящее горе. Полтора года жизни — коту под хвост! Случись это лет десять назад, то на этом бы все и закончилось! Но это было начало третьего тысячелетия! Поэтому, слава компьютеру! Руководство «Мосфильма» под моим нажимом признало свою вину и выделило деньги на исправление. Все лето я просидел на «Мосфильме», где кадр за кадром восстанавливали изображение. Наконец, выгнали новый негатив и напечатали первую копию.
А в это время в Москве проходили юбилейные концерты Р. Щедрина. Я знал, что он с Майей Михайловной в столице. Я позвонил. Родион Константинович спросил, удобно ли посмотреть фильм в пятницу, потому что в четверг у него концерт. Мы договорились на пятницу. В пятницу утром у меня дома раздался звонок:
— Гарри Яковлевич! Это — Щедрин. Вчера после концерта какая-то зараза меня перецеловала, и я сегодня лежу весь в соплях. Поэтому посылаю к Вам свою лучшую половину.
Я оторопел. Как Майя Михайловна — лучшая половина — воспримет мою картину? Ведь музыка писалась для нее, а тут собака, корова, Чуча… Зная ее как человека умного и острого на язык, я опасался ее суда.
Свободное копирование
