Это время совпало с моей первой зарубежной поездкой. А дело было так.
Неожиданно ко мне подошла секретарь Комитета комсомола Алла Цуканова, и предложила принять участие в, готовящейся по линии “Спутника”, поездки группы цниитмашевцев в Польшу. Условия были исключительно выгодные. Двухнедельная поездка стоила всего 140 рублей, включая 50 рублей, на которые должны были нам выдать злотые. Поэтому группа отбиралась персонально. Ее составляла молодежная элита института, те, кому через несколько лет предстояло стать действительно ведущими специалистами. Более легкомысленный состав представляли собой женская половина группы, но зато выглядела она великолепно. Я понимал, что поездка моя не вызовет одобрения дома, но все же решился ехать. Во-первых, это была, может быть, единственная возможность увидеть заграницу, что многие годы я считал, в силу анкетных данных, в принципе для себя невозможным, хотелось убедиться, что теперь все ограничения сняты, а во-вторых, хотелось увидеть родину отца, к которой я, в силу этого, сам имею какое-то отношение.
Выехали мы поездом и утром были в Бресте. Там, перейдя границу, пересели в местный поезд и оказались в Варшаве, которую начали интенсивно воспринимать. Интересна была новая обстановка, магазины, заполненные незнакомыми для нас товарами, выставки и музеи, где можно было увидеть картины Кандинского и других запрещенных у нас абстракционистов и авангардистов. С восхищением бродили по старому городу, заходя в костелы, и в том числе тот, в котором было похоронено сердце Шопена.
Через день отправились в Краков. В Кракове, в отличие от Варшавы, где мы жили в каком-то харцерском доме, нас поселили в вполне нормальную гостиницу в центре города. В первый же вечер мы посетили какой-то молодежный клуб, где вокруг нас сбилась молодежная компания, которая сопровождала нас везде, где только можно.
Девчонки всячески старались обучить нас только что появившемуся твисту, поражаясь тому, что всеми остальными западными танцами мы не плохо владеем. Вообще мы резко ломали их представления о русских, поражая своей открытостью и раскрепощенностью. И у них были для этого основания. Наблюдая там, в Кракове наши советские группы, мы видели, что они не могли не производить впечатления абсолютно запуганных людей, тесно жмущихся друг к другу, в страхе, как бы их не завербовали. Поляки закономерно воспринимали нас так же, как мы когда-то воспринимали китайцев. Тогда мы только начинали выходить из состояния затравленности, но делали мы это с удовольствием. Ночи напролет мы бродили по ночному Кракову или вели беседы с крутившимися вокруг нас поляками. Помню очень интересные дискуссии с польским студентом-философом.
- Поляки прекрасно знают, - говорил он, - что освобождение от немцев пришло с Востока. Но они также помнят, что немцы, договорившись с русскими, раздавили Польшу. А это трудно забыть.
Краков не был разрушен во время войны и поражал своим средневековым величием. Многочисленные костелы были великолепны. Помню, какое впечатление произвел на меня один из них. Я вошел в огромное совершенно пустое здание костела, и вдруг раздались величественные звуки органа. Это было удивительно. Большое впечатление оставило посещение мрачных подвалов “Вавеля”, где можно было сфотографироваться у надгробной плиты пана Пилсутского.
Ну и конечно экскурсии, в которые мы выезжали из Кракова. Это, прежде всего, посещение Освенцима с его музеем, в котором можно было видеть горы человеческих волос и разнообразных вещей, печи, в которых сжигали людей. Но самым большим впечатлением от Освенцима было посещение деревянного барака. Мы зашли туда уже без экскурсии. Бараки рядами стояли на пустом заснеженном поле, дул холодный ветер. И то впечатление, которое производили эти пустые деревянные нары было ужасным. И представлялись не только те люди, которые когда-то умирали на этих нарах, но и те которые были далеко отсюда, в не менее страшных лагерях Сибири.
В этот же день посетили еще одну достопримечательность - соляные копи. Это была действующая шахта, работающая уже более 1000 лет. Добываемая здесь каменная соль в свое время и обеспечила богатство Кракова. Образовавшиеся полости сформировали огромную пещеру, помещения которой были превращены в концертные залы, костел, в котором мы могли общаться со скульптором, вырубающим барельефы в соляных стенах, и даже солярий для лечения от астмы возле подземного соленого озера.
Свободное копирование
