Дома я появился неожиданно. Мама и Виктор Андреевич еще не ушли на работу и завтракали, и мое возвращение сняло с их плеч довольно трудную задачу, которую им предстояло решать.
Город встретил меня массой новых впечатлений. Хотя фронт несколько отодвинулся на запад, Москва оставалась на военном положении. Улицы были перегорожены противотанковыми ежами. Все носили на плечах сумки с противогазами. Вечером наступал комендантский час, после которого появляться на улицах можно было только по специальным пропускам. Вечером над городом поднимали на тросах стратостаты, которые днем бойцы противовоздушной обороны проносили по улицам. На многих площадях и крышах домов были установлены зенитные орудия и прожектора.
Периодически, особенно по ночам, раздавался вой сирен воздушной тревоги, но прорывы немецких самолетов были единичные. К тревогам привыкли и в бомбоубежище не спускались. На всякий случай, наготове стояли сумки с документами и самыми необходимыми вещами. Когда начиналась тревога, вставали, одевались и ждали отбоя. Если прорывались немецкие самолеты, то раздавались выстрелы зенитных орудий, а иногда и взрывы бомб. Однажды, бомба упала рядом, и утром мы бегали смотреть на разрушенный дом в Подсосенском переулке.
В городе чувствовалось какое-то суровое спокойствие. В это время происходило новое наступление немцев, продолжалась блокада Ленинграда, был почти отрезан Кавказ, немцы приближались к Волге, но, несмотря на это, было четкое ощущение того, что страна готова сражаться и сражается.
Мама в это время работала в эвакогоспитале. Он находился в районе Тверских улиц в здании, где и сейчас продолжает работать институт имени Бурденко. Раненых в госпиталь доставляли прямо с фронта. Им делали операции, легко раненых чуть подлечивали и снова отправляли на фронт, а тяжело раненых отправляли долечиваться в тыл. Мама работала в “узельной”. Это была мастерская, где одежду раненых бойцов стирали и ремонтировали. Мама и Виктор Андреевич уходили на работу рано и возвращались очень поздно. Моим домом стала улица. Кое-кто из ребят оставался в Москве. Это Димка Тарапов, Игорь Крылов, Витька Лейц, возвращались и другие ребята нашего двора, которые и составили мою компанию. Помимо футбола любимым местом наших игр были чердаки и крыши наших домов. Находили и другие сферы деятельности. Так однажды Лейц притащил откуда-то игру - вырезка и изготовление панорамы “Полтавский бой”. Мы сделали ее и стали думать, что же с ней делать? Решили отнести ее в находящийся рядом с нами, в Яковлевском (потом Елизарова и сейчас Яковоапостольском) переулке, военный госпиталь (он и сейчас там находится). Мы это сделали и после какое-то время ходили туда, пытались чего-то помогать и своим присутствием развлекать раненых. Это и было стихийным началом того движения, которое потом получило название “тимуровское”.
Свободное копирование
