С 1 сентября начались занятия в школе. Я учился в третьем классе, и, имея багаж, полученный в Москве, от меня не требовалось каких-либо усилий, чтобы числиться в хороших учениках. С наступлением холодов жизнь становилась труднее. Наша комнатушка была холодной, и Борис сделал нам печурку из старого ведра. Отапливалась она древесным углем, который мы покупали на рынке. Иногда уголь был плохим. До сих пор помню тяжелое состояние, отравления угарным газом, когда топили таким углем и рано закрывали форточку. На этой же печурке готовили еду. Долгими вечерами комнату освещали коптилкой. Приходили тревожные вести с фронта. Доходили слухи о том, что Москва вот-вот будет сдана. Завод, на котором работали дядя Слава и дядя Гриша, был эвакуирован в Куйбышев.
В это время собралась приехать к нам и моя мама. Но ее во время остановил наш домоуправ, Антон Максимович. Он сказал, что к нему уже несколько раз обращались с вопросом, не уехала ли она, чтобы занять комнату. В этом случае путь в Москву для нас был бы закрыт навсегда.
Передачи последних известей ожидали со страхом, хотя и понимали, что в них нам говорят далеко не все. И я очень хорошо помню то ощущение облегчения, подъема и радости, когда, собравшись все вместе, слушали о разгроме немцев под Москвой. Казалось, что конец войны наступит после этого быстро. Но война продолжалась. Продолжалась и жизнь. Помню, как появились в нашем доме два командира, которые получили несколько дней отпуска после ранения и очередной отправки на фронт. За эти несколько дней один из них успел жениться на дочери нашего жильца. Состоялась свадьба, и новоиспеченный муж вместе с товарищем снова уехали на фронт. Вскоре на другую квартиру переехали и жильцы.
Свободное копирование
