И вот, буквально через несколько дней — это было первого июля, на праздник [иконы] Боголюбской Божией Матери — мы решили поехать [в Новый Иерусалим], просто в гости, посмотреть. Я до того никогда там не был. Мы отправились на церковной машине. Ехал со мною Эшлиман со своей женой; Наташа с детьми в это время была на Юге.
Когда мы туда приехали, я сказал Льву Лебедеву (я уже знал, что он алкоголик): «Лева, пока мы находимся здесь — вы не должны пить вообще, ни капли. Всё!»
Пока мы ходили и все осматривали, я начал разговор с его женой, гречанкой по национальности. Она была настроена очень антирелигиозно, а тут я как-то ее сломил, и мы начали первый разговор «по-хорошему». Но Лев таки успел «сбегать», где-то выдул две бутылки красного вина и уже был хорош. Когда мы стали уходить, он мне положил в чемодан еще какие-то осколки, которые бы нам могли пригодиться для ремонта церкви: мраморный круг с дырочками, который можно использовать как подсвечник, еще что-то... Я с этим чемоданом выхожу — и вдруг вижу (мы были в кабинете Лебедева), как пламенная гречанка бросилась на вошедшего милиционера и выставила его
вон. Я выглянул в окно, увидел, что все мечутся по двору, и понял, что надо
отступать, немедленно!
Я махнул Эшлиману, и тут раздался шум — это выскочил пьяный Лев Лебедев и нанес несколько оскорблений действием своему коллеге, который, как я узнал впоследствии, вызвал милицию и заявил, что попы приехали что-то там отбирать, — в общем, что-то непотребное творить. Сокрушив начальника и упав на землю, он был тут же водружен милицией на мотоцикл и увезен в соответствующее место. Мы же все быстро сели в автомобиль и отбыли.
Приехав, я посмотрел все эти обломки, которые он мне принес, ликвидировал их вообще, потому что чувствовал, что сейчас будет какое-то происшествие.
Свободное копирование
