12.XII. Прекрасное расположение духа не покидает меня. Мое настроение — не беспричинная веселость молодого щенка, не радость беззаботного человека; оно — глубокое, спокойное и радостное равновесие души, достигнутое размышлением, самоанализом. (...)
Сегодня утром залежался в постели, читая книгу Виноградова “Три цвета времени” — о Стендале. Несмотря на то, что прочел еще немного, могу сказать, что книга нравится культурой и безукоризненностью языка и хорошей разработкой темы.
Днем мы с Пуцилло ходили по букинистам, искали книг. В одном из магазинов потеряли друг друга.
Я купил стихотворения Тютчева и по философии Кондильяка.
Дома навел меня на размышления приход одного старого приятеля. Паренек этот в детстве когда-то играл со мною и теперь считает своим долгом меня навещать время от времени. Печальные вещи рассказывал он.
Отец его (фотограф-авантюрист, ныне преподаватель немецкого языка) уехал, оставив мать, его и двух сестер без всяких средств.
Я видел, что он голоден, и накормил его.
Сам он, чтобы поддержать семью, поступил на кино-фабрику за 125 рублей в месяц, а сам маленький, худой, хилый. Он ровесник мне, а едва достает мне до подбородка (а я не из высоких).
“Отец уехал, мать и сестры плачут. Я думаю, что делать? Скучно чертовски... Ну, я взял и приехал к тебе. А дома только хлеб один...”
Поразило меня в этом всем та беззаботность, то чисто русское толстокожество, которое сквозило в его речах.
Что это: бессердечие или недопонимание, или, быть может, это желание скрыть горе, гримаса, принятая за улыбку, или умышленное самоуспокоение? Мне нравится твердость, но это, разве это твердость?
Я ужасался тому спокойствию, с каким рассказывала как-то Марфа о человеке, попавшем под трамвай. Но это не удивительно, когда на днях друг мой Вова Троицкий рассказывал со смехом о бреде своего больного отца.
Что же это — оптимизм или животная холодность? Или это особенность русской натуры — уметь забывать ужасное, не ужасаться им. Но этот оптимизм — не страшен ли он? Да и что такое оптимизм? (...) “Оптимизм это игра ума, а не философия”, — сказал Карамзин. И правда: как можно закрыть глаза на самую страшную истину, что каждому человеку суждено умереть? Нет! Это не значит, что мы должны перестать пользоваться радостями жизни и думать только об этой истине, но она должна вечно стоять перед нами и вызывать размышления, ибо только в них истинное спокойствие души.
Сейчас слушаю музыку балета “Светлый ручей” и мечтаю о “ней”.
Как люблю я эти светлые мечты, вплетенные в переливы прекрасных мелодий. (...) О, прекрасная Татьяна! Никогда, никому не отдам я свои мечты о тебе!
Свободное копирование
