Кроме многих других лиц высшего круга, общество составляли семейства служащих и в том, довольно большом кругу весьма много было почтенных и приятных для нашей молодежи домов. В Тифлисе жило в то время почтенно и патриархальное семейство Фадеевых и Витте, кажется женатого на Фадеевой; к этому семейству принадлежал также известный впоследствии, а тогда еще артиллерийский поручик Ростислав Фадеев, этот способный, замечательно даровитый литературный кондотьери военного ведомства, забавлявший нас своими острыми выходками. Но не о нем хочу я говорить.
В доме у стариков Фадеевых проживала внучка их девица Ган, дочь известной писательницы Ган-Ган. Эта эксцентричная, замечательно даровитая личность, так плачевно сложившая свою жизнь, заслуживает несколько строк. Необыкновенно умная, бойкая до цинизма девушка, она нередко выходками своими возмущала общество. Наконец к ней посватался некто Блавацкий, назначенный вице-губернатором в Эривань. Перед самой свадьбой, после которой они должны были ехать в Эривань, эта своеобразная барышня показывала список из семи лиц нашей молодежи, которым предоставляла право на ее внимание при прибытии в новую ее резиденцию. Она тоже мне показывала этот список, где я стоял 2-м номером. Судьба этой несчастной довольно замечательна. Я ее потерял из виду, слышал, что она бежала от мужа и пропала без вести для семейства. Женившись в 52-м году, я отправился с женой путешествовать за границу и весной 53-года, когда мы были вместе в Париже на представлении в ипподроме, мне показалось, что я узнаю бывшую Эриванскую вице-губернаторшу в весьма легком одеянии на колеснице Венеры или какой-то другой богини в числе прочих фигуранток. Это меня заинтересовало, - я справился, и оказалось действительно, что это она. Затем на другой день я встретил ее в bal Mabille; она бросилась ко мне, как к старому знакомому и, рыдая, в слезах, рассказала мне всю свою жизнь. Бежавши из Эривани от ненавистного ей мужа, она попала в Одессу, оттуда в Константинополь, где с год фигурировала с успехом, как отличная наездница в тамошнем цирке и сломала себе руку; затем с каким-то шкипером на купеческом судне отправилась в Англию, где, при отличном своем знании иностранных языков, дебютировала на нескольких лондонских театрах в драматических ролях. Влюбившись в какого-то капитана купеческого корабля, она с ним долго плавала и, наконец, бросил он ее в Америки; там прожила она некоторое время в различных цирках и театрах, наконец, опять с каким-то шкипером попала в Гавр, оттуда в Париж, где, то в ипподроме, то за ничтожную поспектакльную плату в балете или на мелких сценах teatres des boulvards снискала себе пропитание. Она горько жаловалась на судьбу свою, сознавала безвыходное свое положение и называла себя отпетым заживо существом. Она с участием расспрашивала меня о семействе, о котором уже много лет не имела известий и, наконец, намеревалась ехать в Гамбург и оттуда отплыть в Австралию nt commencer une existence de travail et de redemption. Потом из газет узнал я о ее подвигах по части спиритизма в различных частях света. При другой, более благоприятной обстановке, может быть, эта даровитая натура и получила-бы известность другого рода.
