7 мая. Среда
Ничего не писал про воскресенье, понедельник и вторник, потому что был занят одной сделкой: я не купец, т.е. не люблю ничего покупать и продавать, хотя это очень развито в гимназии, но в отношении книг я окончательно переменяюсь. У меня какая-то жажда к их приобретению, странная, непонятная; я готов голодать, но лишь бы приобрести побольше книг. На этой неделе мне повезло. Хотя и пострадает мой желудок, так как у нас еда обыкновенно употребляется вместо денег, но зато я приобрел несколько романов и успел их прочесть. Они суть: "Игорный дом", роман Андриена Пола, два тома, "Мис Буря", роман Амедея Ашара, "Горас Сольтоун", роман Теккерея, "Золотой браслет", роман Максима дю Канн, и "Дядя и племянник", повесть какого-то Конметело. Больше всего мне нравится "Мис Буря" и "Дядя и племянник". Этот небольшой запас книг я постараюсь взять с собой в деревню, в Берег. Может быть, кому-нибудь из тамошних обитателей и, в особенности, обитательниц захочется читать и... но тут мои надежды нужно понять всякому, и, может быть, одною из этих обитательниц окажется Марья Арсеньевна.
Кстати о ней - я ее видел в субботу мельком: раз, когда мы с Васей ходили к Лизавете Васильевне и Василию Александровичу, то они, т.е. Марья Арсеньевна, Анна Арсеньевна, Григорий Васильевич и Ваня ездили кататься на острова. Кроме нее нас с Васей никто не заметил. Меня тогда точно солнцем осветило. Когда мы шли домой от Лизаветы Васильевны мимо их окна, я опять увидел ее мелькающую тень.
Что за чудная была ночка. Мы шли по набережной Невы, шел ладожский лед. Полная луна, то задергиваемая прозрачными облаками, то выглядывающая из них, ярко освещала плывущий лед, отражаясь в его чистых, голубоватых кристаллах. Я был как в чаду, ослепленный мелькнувшим передо мною в окошке образом Марьи Арсеньевны. Свежий весенний воздух мало-помалу освежил лицо и мысли, и ночь весенняя, светлая ночь представлялась мне во всей красоте. Было тихо повсюду, лишь порой прогремят дрожки и полусонный седок, кутаясь в пальто, бросит равнодушный взгляд на нас и опять закроет смыкающиеся глаза.
Мы с Васей все время болтали о разных пустяках и о Береге. Пришли домой страшно усталые в половине двенадцатого и, повалившись на постели, заснули тихим безмятежным сном. Так прошла суббота, а за нею без особенных приключений проползли: воскресенье, понедельник и вторник.
Собственно, сегодняшний день отличается только тем из ряду обыкновенных дней недели, что сегодня остается ровно месяц, даже месяц без одного дня до каникул и неделя до экзаменов; скоро, скоро пролетят они, и настанут для меня красивые дни.
Сейчас завтрак, а потом пойдем или на пение, или на плац. Если бы на плац! Я играл бы тогда в лапту.
Не повели ни на плац, ни на пение, так пойду играть на скрипке.
