Переходя к тому времени, которое я описываю, и оставаясь в пределах тех фактов и наблюдений, которые дослужили материалом для представленной мной записки, я прежде всего упомяну о том, что в Бессарабии, в 1903 году, проживало около 350 тысяч евреев, составлявших примерно 11 процентов всего населения губернии. Пятьдесят лет тому назад, в русской Бессарабии евреев насчитывалось только 78 тысяч, но зато и все число жителей губернии не превышало в то время 710 тысяч душ. Таким образом, прирост евреев, в данном случае, стоит на одном уровне с общим ростом населения.
Бессарабия включена в число губерний так называемой черты еврейской оседлости, в которой евреям жить разрешено. Таких губерний, не считая Царства Польского, имеется пятнадцать, и потому нередко приходится слышать мнение о том, что жалобы евреев на стеснение их "чертой" неосновательны, что им не может быть тесно на обширном пространстве богатых земель юго-запада России.
Такое утверждение неосновательно. В действительности, наши евреи не только лишены земли, как хозяйственно-промышленной ценности, но и тесно ограничены в пользование землей, как пространством для жительства и передвижения.
Правила з мая 1882 года запрещают евреями селиться вне городов и местечек. В частности, бессарабские евреи, после этого срока получили возможность избирать для жительства лишь 10-19 городов и около 30-ти местечек, а потому правильнее было бы считать, что не губерния, с ее четырьмя миллионами десятин, а лишь ничтожная площадь усадебной земли, помещенной в городских и местечковых планах, составляет действительную черту оседлости бессарабских евреев.
Но выжимание евреев из сельских местностей и стремление заставить их "вариться в собcтвенном cоку" не ограничилось мерами, направленными против новых сельских жителей. Правительство принялось, систематически и упорно, сгонять в города и местечки тех евреев, которых правила застали в селах. С этою целью ряд местечек был переименован в села, а к оставшимся городам и местечкам стали применять искусственное сужение территории, Естественный рост поселения не касался евреев, для которых новая городская черта, не входившая в утвержденный план, признавалась сельской местностью. Сенату пришлось однажды разрешать дело по жалобе еврея, выселенного из дома, угол которого выступал за черту утвержденного городского плана. Одним из наших губернских правлений подвергнуто было сомнению даже право еврейских покойников пребывать в сельских местностях. Правила 3 мая, по толкованию означенного учреждения, не давали права хоронить еврейских мертвецов вне городской черты. Однако, устройство кладбища в городе также не разрешалось, и потому в данном случае пришлось, в виде исключения, расширить еврейские права. В то же время, под высшим руководством губернских правлений, велась против живших в сельских местностях евреев оживленная партизанская война. Рассыпанным по губернии полицейским чинам была указана цель кампании: обращение возможно большего числа прежних жителей сел в новых поселенцев и затем выдворение их к месту приписки на основании майских правил. Что же касается средств, пускаемых в ход для достижения намеченной цели, то самые остроумные из них имели место именно в Бессарабии, а потому я буду пользоваться здесь исключительно примерами из практики бессарабского губернского правления Уструговского времени.
Свободное копирование
