Редко у нас появляется желание посмотреть на себя со стороны, беспристрастным взглядом и дать самому себе соответствующую оценку. И если такое просветление в голове наступило, то не нужно эту мысль отгонять от себя как назойливую муху, а наоборот вытащить ее на солнышко, взять увеличительное стекло и внимательно рассмотреть. Поверьте, вы откроете много интересного и неожиданного в самом себе. Конечно, всей картины Вы не обнаружите, поскольку представляете личность весьма многообразную. Но это и не нужно. Общее состоит из отдельных эпизодов, поэтому давайте рассмотрим себя хотя бы по частям. Я, например, совсем недавно, совершенно неожиданно обнаружил у себя черту, которую считал совершенно несвойственной своему характеру и мировоззрению.
Всегда мне казалось, что я достаточно передовой человек, интересующийся всеми мировыми новинками, и был абсолютно убежден, что отношусь к модернистам, поскольку всегда с энтузиазмом воспринимал все новое. Дома с удовольствием переходил на современную мебель, приобретал новейшие фотоаппараты, один из первых занялся съемкой самодеятельного кино. На работе проявлял интерес к новым идеям, новым разработкам и первым внедрял любое новшество в производство. Был одним из активнейших рационализаторов. Мои
разработки демонстрировались на выставке «Достижения Народного Хозяйства СССР».
Подойдя вплотную к возрасту, когда принято подводить итоги, я решил оглянуться назад и попытаться самокритично рассмотреть свои былые поступки без малейшего самолюбования. При этом рассмотрении, я обнаружил, что в некоторых случаях, нежелание менять привычное состояние, на что-то другое, непривычное, проявлялось и у меня. Оказывается, некоторым новшествам технического прогресса я сопротивлялся, встречая их «в штыки», то есть вел себя, как типичный ретроград.
Первое о чем я со стыдом вспоминаю, это мое отношение к люминисцентному освещению, или к лампам дневного света, входившим в обиход в пятидесятые годы. Какие только доводы против этого освещения я не приводил, и резкость света, и ненатуральность цвета, и возможность стробоскопического эффекта. Особенно яростно я критиковал ненатуральный цвет продуктов, как на прилавке магазина, так и на праздничном столе, уставленном яствами, в ожидании гостей. Мне казалось, что сливочное масло вместо приятной желтизны приобретает зеленый оттенок, мясные и рыбные блюда отсвечивают синевой, не сверкает белизной скатерть. Может быть, первые образцы люминисцентных ламп, ввиду своего несовершенства действительно давали некоторые отклонения от привычных норм, но я, будучи инженером, в первую очередь должен был это понимать и представлять возможности этого освещения в перспективе. Надо было признать, что привычные лампы накаливания, тоже давали некоторое искажение цвета по сравнению с натуральным светом. Прошло много лет и лампы дневного света вошли в наш быт, и мне теперь стыдно вспоминать о моем отторжении некоторых новинок.
Во студенческие времена, и последующие годы моей инженерной деятельности и провел, образно говоря, в обнимку с логарифмической линейкой. Я использовал ее для вычисления любых математических действий, и это было
предметом моей гордости. При руководстве дипломным проектированием, я подвергал резкой критике студентов не умеющих пользоваться логарифмической
линейкой. Умение пользоваться логарифмической линейкой считал главной доблестью любого инженера. Образ инженера, стоящего около чертежа с логарифмической линейкой в руках, был для меня незыблем.
Но вот однажды, ко мне на консультацию пришел студент дипломник, житель Вьетнама. Я объяснил ему способ расчета определенного узла, попросил его сделать этот расчет при мне за соседним столом, что бы быть уверенным, что он понял мои объяснения. Когда я бросил на него через некоторое время взгляд, я не увидел в его руках логарифмической линейки. Он держал в руках маленькую коробочку и на что-то там нажимал. Так я впервые увидел живой микрокалькулятор. Мои инженерные чувства были оскорблены, так как если бы я увидел человека, пользующегося для инженерных расчетов торговыми счетами, хотя я сейчас считаю, что и в этом нет ничего предосудительного. Но тогда под влиянием максимализма, свойственного молодости, во мне все запротестовало. Я почувствовал, что моему символу инженерной чести, универсальному средству любых расчетов, зарекомендовавшему себя во всех областях технической мысли
логарифмической линейке нанесено оскорбление, и он вдруг заколебался. Для себя я твердо решил, что я никогда не опущусь до этой примитивной коробочки, и логарифмическая линейка всегда останется моим главным вычислительным инструментом. Не буду описывать весь процесс изменения своего сознания, это неинтересно. Прошло совсем немного времени, и я даже не помню, куда делась моя последняя логарифмическая линейка.
Я даже не помню, когда ее последний раз видел не только в своих, но даже в чьих-либо руках. Более того, когда мне в последние годы работы приходилось делать расчеты, требующие точности до пятого или шестого знака, и я должен был самому себе признаться, что на логарифмической линейке эти расчеты сделать было бы невозможно. Теперь я пользуюсь калькулятором повседневно и испытываю наслаждение от этого совершенного, умного и универсального расчетного инструмента, и о своих ретроградских настроениях вспомнил со стыдом только в данном случае.
Наверное, это вполне нормальная и простительная человеческая черта, привязываться к чему-то привычному, изученному, и сопротивляться неожиданному и непонятному. Но плохо, когда эта черта начинает доминировать в нашем сознании. В молодости мне довелось услышать рассказ одного старого инженера, кончившего политехнический институт задолго до революции. После октябрьской революции инженеров, как и всю интеллигенцию, причисляли к буржуазии. Они в те времена ходили в особой форме, включающей специальную фуражку с кокардой. Эту фуражку инженеры носили с гордостью, поскольку гордились своей принадлежностью к инженерному сообществу. В двадцатых годах, большевики объявили о всеобщем равенстве, и всякое подчеркивание своей индивидуальности, включая ношение инженерных фуражек, расценивалось как противостояние понятию об этом равенстве и новому мироустройству. В Петрограде на Невском проспекте комсомольцы начали устраивать охоту за теми, кто продолжал носить инженерные фуражки. Они срывали эти фуражки прямо с головы прохожих и бросали в специально разведенные для этого костры. Бедные инженеры были вынуждены выходить на улицу в обычных головных уборах. Но полностью отказаться от этого символа принадлежности к инженерному клану им было трудно, и некоторые инженеры носили свою инженерную фуражку дома. Наверное, также и я поглаживал бы периодически свою логарифмическую линейку, если бы она у меня сохранилась, поскольку она продолжает для меня оставаться символом творческой инженерной деятельности. Но для пользования у меня должен быть современный калькулятор.
О непростом решении, что является новым и прогрессивным, и что старым и отжившим, говорит один из эпизодов из истории науки. Во времена великого микробиолога Луи Пастера передовые ученые стали отрицать божественное происхождение живого мира, а для этого они должны были каким то образом доказать возможность происхождения живой материи из неорганических веществ. Появились статьи, в которых рассказывалось, например, что если в глиняный горшок насыпать землю, золу и пыль, затем поставить все это в темное место, в горшке появятся мыши. Авторы этих «исследований» считали себя самыми прогрессивными, поскольку они лишали религию главного довода о первом
божественном толчке. Ученые же, считавшие, что у любого живого организма должны быть подобные ему родители, относились к ретроградам, поскольку, при их подходе, для возникновения первого живого организма нужен был божественный толчок. Луи Пастер, изучавший микробов, сделал открытие, что даже у каждого вида микробов должны быть соответствующие этому виду родители. И этот величайший ученый, в полном смысле слова всех времен и народов, был в то время зачислен в ретрограды.
Не знаю хорошо это или плохо, но я с удовольствием и без стеснения говорю о том, что не всегда с радостью менял свои привязанности, и пусть, считается, что я был ретроградом.
Были и другие случаи, демонстрирующие мой консерватизм. Очень нескоро я в рыбной ловле перешел на безинерционную катушку спиннинга, поскольку неплохо владел старой инерционной. С большим скепсисом я встретил появление часов с электробатарейкой, поскольку привык к пружинным часам, настолько, что необходимость ежедневного завода этих часов не считал неудобством. Наверное, покопавшись в памяти, можно найти много подобных примеров, говорящих о том, что я все-таки был ретроградом. И пусть в меня бросят за это камень …..
Свободное копирование
