Эти обе правды существовали везде, во всем и у всех, были частью жизни. Мы в школе с воодушевлением пели «Широка страна моя родная», «Живем мы весело сегодня, а завтра будет веселей...». «Эх, хорошо в стране советской жить!», «Сталин - наша слава боевая, Сталин - нашей юности полет, с песнями, борясь и побеждая, наш народ за Сталиным идет» и другие бравурные песни, отлично понимая, насколько они фальшивы и как мало отражают реальную жизнь. Об обнищании пролетариата в капиталистических странах писали в газетах и книгах, однако, понятие «заграничное» было синонимом «наилучшее» применительно к любому товару. После оккупации стран Прибалтики и восточной Польши на улицах стали появляться люди, диковинно одетые в вещи, о существовании которых мы и не предполагали. Как рассказывали эти, побывавшие в «освобожденных» странах, люди, там, пока еще не воцарились наши советские порядки, магазины были наполнены предметами одежды и продуктами, вполне доступными «обнищавшему» пролетариату.
Помимо борьбы с «внутренними классовыми врагами и агентами империализма», народ готовили к неизбежной предстоящей войне с германским и японским фашизмом. В детской литературе тех лет функционировали германские и японские шпионы, которых разоблачали бдительные пионеры. В детских журналах «Пионер», «Костер», «Техника молодежи», «Знание-Сила» и др. печатались с продолжениями из номера в номер приключенческие повести с сюжетами, основанными на будущей победоносной войне или подготовке к ней. Было не только необходимо, но и считалось весьма почетным заниматься в «кружках» по изучению военного дела, после сдачи зачетов в них вручались почетные значки ГТО («Готов к труду и обороне»), ГСО («Готов к санитарной обороне»), ПВХО («Противовоздушная и химическая оборона»), «Ворошиловский стрелок». Значки эти носили на груди, как ордена. Для школьников существовали аналогичные почетные знаки – БГТО и БГСО (Будь готов к труду и обороне, к санитарной обороне). Проводились военные игры и учебные воздушные тревоги. Шла массированная пропаганда превосходства советской науки и техники, широко освещалась военная доктрина перенесения, в случае нападения, военных действий на территорию противника, где он должен быть разгромлен молниеносным ударом. Кинофильм «Если завтра война» в наибольшей степени иллюстрировал эту пропагандистскую кампанию.
С этой песней связан запомнившийся мне эпизод, одновременно характеризующий ироническое отношение ростовчан к окружающей нас действительности.
Я был на демонстрации этого фильма в летнем открытом кинотеатре в городском парке культуры.
В начале фильма на экране маршируют колонны пехоты, проносится кавалерия, идут танки и звучит бравурная мелодичная песня:
«Если завтра война, если враг нападет,
Если тёмная сила нагрянет,
Как один человек, весь Советский народ
За свободную Родину встанет».
Далее припев:
«На земле, в небесах и на море….- здесь во время краткой музыкальной паузы вдруг раздаётся чей-то громкий дискант: «В ТРУСАХ!». Сначала зал от неожиданности никак не отреагировал на это.—
Наш напев и могуч и суров – продолжает звучать хор,-
Если завтра война, если завтра в поход,
Будь сегодня к походу готов – «БЕЗ ТРУСОВ!»- снова звучит дискант, на этот раз сопровождаемый хохотом зала.
Зажигается свет, на освещенном экране не видно кадров фильма вместо них мелькают какие-то тени, по залу пробегает одетый в белое дежурный милиционер: «Кто кричал? Кто хулиганит?». Зал продолжает шуметь, никто не ответил на крик милиционера.
Вновь гаснет свет, пленку несколько отмотали назад, продолжается песня:
«И нигде на земле нету силы такой,
Чтобы нашу страну победила:
С нами Сталин родной и железной рукой
Нас к победе ведет Ворошилов!
На земле, в небесах и на море – уже не один голос, целый хор восклицает
- «В ТРУСАХ!»,
- Наш напев и могуч и суров,
- Если завтра война, если завтра в поход,
- Будь сегодня к походу готов – «БЕЗ ТРУСОВ!» - подхватывает зал.
Показ фильма далее уже не прерывали, показали до конца, несмотря на неуместные шум и хохот в зале.
На следующий день об этом знал уже весь город. И пока в летнем кинотеатре продолжалась демонстрация этого фильма, песня звучала в совместном исполнении экрана и зала.
***
Шла гражданская война в Испании. Всеобщие симпатии были на стороне испанских республиканцев. Газеты пестрели звучными названиями испанских городов Мадрид и Теруэль, Валенсия и Толедо, Гвадалахара и Сарагоса; именами деятелей республики - Ларго Кабальеро, генерал Миаха, Долорес Ибаррури (Пасионария) ... Лозунг «No pasaran!» звучал, как бы на родном языке. Вошли в моду пилотки, подобные тем, что носили солдаты Испанской республики. На карте Испании, вырезанной из какого-то журнала, я отмечал линию обороны республиканцев. Вначале проходящая через окраины Мадрида, она откатилась южнее, победа республиканцев, поддерживаемых отрядами добровольцев из многих стран, казалась близкой. Но затем, территория республики стала неумолимо сокращаться, вскоре она оказалась разрезанной на две части: Германия и Италия открыто вступили в конфликт на стороне режима Франко.
После принятия Лигой Наций резолюции «О невмешательстве в дела Испании», были отозваны отряды добровольцев со всего мира, сражавшиеся в рядах республиканцев, однако Италия и Германия этой резолюции не подчинились. В результате, республика потерпела поражение и в Испании на много лет утвердилась диктатура генерала Франко. Тысячи эмигрантов прибыли в СССР, появились детские дома для детей республиканцев, погибших в гражданской войне. Испанцы пережили в СССР Отечественную войну, в которой принимали активное участие. Только в конце 60-х годов они смогли вернуться на родину, благодаря амнистии, объявленной Франко.
После кровопролитных конфликтов на озере Хасан и у реки Халхын-Гол отношения с Японией, к тому времени оккупировавшей Манчжурию, были уже на грани войны.
Победы над японцами в этих конфликтах трактовались, как свидетельство явного превосходства нашего оружия, военного искусства и психологического превосходства наших бойцов - защитников Родины над солдатами армий агрессоров, а также как свидетельство готовности к победе над потенциальным врагом, под которым весьма прозрачно подразумевалась фашистская Германия.
Неизбежность предстоящей войны с Германией и ее союзниками – Италией и Японией осознавалась всеми. Гитлеровская Германия и ее союзники действовали все более агрессивно. Международное сообщество в лице Лиги Наций демонстрировало свою беспомощность в попытках остановить агрессоров с помощью осуждающих резолюций.
Широкий отклик в обществе вызвал Чехословацкий кризис. Самоотверженная борьба президента Бенеша со все более ужесточавшимися требованиями Гитлера находила вполне искреннее сочувствие.
Как мне помнится (хотя не исключаю, что на самом деле было иначе), между СССР и Францией существовал договор о взаимопомощи, такой же договор имела с Францией и Чехословакия. Выходило, что если, в случае нападения Германии на Чехословакию, Франция вступит в войну на ее стороне, СССР будет действовать в союзе с Францией против Германии. Говорили, что СССР готов был к этому и согласовывал с Польшей возможность пропуска своих войск через ее территорию, так как общей границы с Чехословакией у нас не было. И якобы Польша отказала в этом. Но необходимости в таких действиях уже миновала, так как последовало общеизвестное Мюнхенское соглашение, которым Англия и Франция предоставили Гитлеру свободу действий в отношении Чехословакии. В газетах появились карикатуры Бориса Ефимова и Кукрыниксов на Чемберлена и Даладье, пресмыкающихся перед Гитлером.
Сначала была захвачена Судетская область Чехии, затем оккупирована вся страна, превращенная в протекторат Чехия и Моравия и марионеточное государство Словакию. Италия и Япония, образовавшие с Германией «Антикоминтерновский пакт» и военно-политический союз «Ось Рим-Берлин-Токио», также доказывали на деле свою агрессивность: Италия захватила Абиссинию и претендовала на захват Албании, Япония, создав марионеточную империю Мачжу-Го, постепенно расширяла свои владения в Китае.
В стране проходили собрания и митинги, на которых осуждалась агрессивная политика фашистской Германии и «стран оси» при попустительстве им стран англо-французского блока. На экранах шли фильмы, рассказывающие о зверствах фашизма. Почему-то особенно запомнился мне фильм «Профессор Мамлок», рассказывавший о преследовании евреев и пропаганде расового превосходства германской нации над «неарийскими», к числу которых, якобы, причислены и славянские народы. Неизбежность предстоящей большой войны становилась все более очевидной. Один из лучших довоенных кинофильмом «Три танкиста» уже открытым текстом говорил о войне с Японией: «…и летели навзничь самураи под напором стали и огня».
И вдруг, совершенно неожиданно и необъяснимо, вызвав всеобщее недоумение, появилось сообщение о переговорах с Германией о заключении Пакта о ненападении. Отныне Германия объявлялась дружественной державой, а Англия и Франция – колониальные империалистические государства - врагами Германии, вынашивающими агрессивные устремления в отношении СССР. Мне запомнилась статья в одном из журналов, иллюстрированная картами, в которой подробно рассказывалось о формировании на территории Сирии, Ирака и Палестины мощной военной группировки под командованием французского генерала Вейгана, нацеленной на советское Закавказье.
Газеты и журналы за один день резко изменили тон: Германию уже не называли фашистской и вражеской страной.
В журнале «Техника молодежи» печаталась с продолжениями приключенческая фантастическая повесть, в которой действовали немецко-фашистские агенты и диверсанты, а мужественные молодые советские патриоты, рискуя жизнью, вступали с ними в противоборство. А в следующем номере, в очередном продолжении повести немецко-фашистские агенты вдруг превратились в агентов врагов Германии, действовавших с целью подорвать дружбу советского и германского народов.
Я, как и все мои сверстники, был убежден в том, что Красная Армия, в свое время устоявшая перед интервенцией 14 государств, руководимая командирами, имеющими опыт гражданской войны, вооруженная современной военной техникой, способна устоять и перед агрессией Германии и Японии. Произошедший вдруг поворот на 180 градусов, когда только что считавшиеся злейшими врагами и агрессорами превратились в друзей и миролюбцев, показался и мне неожиданным и совершенно неоправданным.
На этом фоне хотелось бы упомянуть об отношении к армии. Возможно, так было в моем круге общения, но мне казалось, что армию в народе любили. Служба в армии представлялась действительно почетной и, когда наступал срок очередного призыва, призывники шли на призывные пункты, если и не очень охотно, то, все же, без неприязни. Может быть, я ошибаюсь, но мне казалось, что это объяснялось это следующим.
Основную массу призывников составляли крестьяне, уровень образованности был крайне низок, в лучшем случае 3-4 класса сельской школы или курсы «Ликбеза». В армии они действительно многое познавали, многому обучались. Возвращавшиеся из армии, одетые в новенькую форму, обладавшие приобретенной «выправкой», они сразу же резко выделялись на фоне своих земляков и вызывали у будущих призывников желание быть на них похожими. Ну, а уж успех у прекрасного пола им был обеспечен.
Иной, чем сейчас, была общая атмосфера в армии. Отношения между командирами и рядовыми были более демократичными и уважительными.
Несмотря на обычные трудности воинской службы, армия в те годы, оказывала большое воспитательное воздействие. Даже в первые годы войны среди массы мобилизованных всегда можно было узнать тех, кто начал свою службу еще в мирное время.
***
Тем временем, приближалось время окончания семилетки. Укреплявшаяся в моем сознании необходимость скорейшего освобождения от положения иждивенца в семье Файкиных, не оставляло мне выбора пути продолжения учебы: наиболее приемлемым вариантом, который поддерживали и Файкины, был техникум.
Весной 1939 года я получил аттестат об окончании семилетки неполной средней школы (школы второй ступени по терминологии тех лет) и подал заявление в Ростовский Индустриальный техникум. Мне хотелось поступить на Химическое отделение (в школе я полюбил химию), но, обнаружив, что на это отделение поступают только девицы, передумал, попросил перевести меня на отделение «ОМР», полное название «Холодная обработка металлов резанием и давлением».
Мой друг Олег Шиманович поступил в артиллерийскую спецшколу, учебное заведение, только что организованное в Ростове. Такие специальные школы (с артиллерийским и авиационным уклоном) в 1939 году были созданы во многих городах.
Довольно импозантная военная форма, воинская дисциплина, очень хорошо оборудованные учебные классы, специально подобранные лучшие учителя, введение в учебную программу расширенного курса математики и основ артиллерийского дела, все это сделало очень престижным поступление в спецшколу. Я несколько раз по приглашению Олега побывал в ней на вечерах встреч, видел экспонаты - артиллерийские орудия, панорамы местности, различные приборы управления огнем.
Несмотря на то, что мы с Олегом оказались в разных учебных заведениях, наши дружеские отношения и встречи продолжались. Он был абсолютно не подвержен оглупляющему воздействию средств массовой информации, на все события внешней политики и внутренней жизни страны имел свое собственное мнение и, к моему удивлению и некоторой зависти его прогнозы всегда оправдывались. Наша дружба была взаимно полезной. Он, зная, что может высказывать мне все свои идеи без опасности быть преданным (в те годы в каждом собеседнике виделся потенциальный «стукач», или «сексот», как говорили в Ростове) и спокойно обсуждать их. Я же, под влиянием наших бесед пересмотрел многие свои взгляды на недавнюю историю нашей страны и на действительную цену советской демократии. Он впервые высказал мнение о том, что «чистка» в армии привела к ее трагическому ослаблению накануне большой войны.
