29 января
В письме Андреотти я, между прочим, сделал такой пассаж: "человеку, который лучше других понимает нас и может остановить разложение хорошего отношения к СССР, спасти европейский процесс и подготовить всех нас к устройству мира после Персидской войны". М. С. сильно правил текст: убрал все самое "душевное".
Бессмертных уломал Буша и Бейкера остановить экономические репрессалии из-за Литвы. Американцам мы еще нужны -- чтобы добить Хусейна.
Крючков принес Горбачеву какую-то очередную липовую информацию, будто США вот-вот ударят ядерным оружием по Хусейну. Толя Ковалев с подачи Крючкова тут же сочинил заявление МИД СССР с протестом. Я просил прислать мне... Сопроводил ядовитой запиской и направил Горбачеву. Он вернул мне с резолюцией: "До особого случая". Дурачье все-таки у нас в ведомствах! Элементарно не могут сопоставлять большую политику с тактическими играми в пропаганду.
Приходил прощаться Петраков. Расстались "по-товарищески". В напутствие я ему посоветовал больше не хлопать дверью. Обычно это делается один раз, а не 4 или даже 5. Впрочем, сказал ему: "На вашем месте я поступил бы так же, если бы М. С. изменил внешнюю политику" (за которую я чувствую себя ответственным).
В "Советской России" похабная статья о Шаталине "Люмпен-академик". Но, может быть, и впрямь он такой же ученый, как Пономарев, Егоров и им подобные, т. е. исключительно для своего времени? Похоже. Общение с ним не убеждает, что он ученый в нормальном, интеллигентском смысле слова (т. е. не от слова наука, а от слова ученость).
Мы с Игнатенко явочно пошли к президенту и устроили ему сцену по поводу "инициативы" Язова и Пуго с патрулированием городов. М. С. кричал на нас: "Лезете не в свое дело. От безделья, что ли? Не понимаете! Ничего особенного! Нормальная практика. И вообще мечетесь, паникуете, как вся интеллигенция: одной ногой там, другой здесь".
Я не сдавался, твердил, что это дело Советов, верховных и городских, приглашать солдат патрулировать. Иначе -- это введение военного положения, а значит -- антиконституционно. Он злился, бросал всякие аргументы, из которых следовало, что мы с Игнатенко ничего не понимаем. Я стоял на своем:
-- Мы из вашей команды и должны знать ваши намерения, ваш маневр.
-- Когда надо, скажу, какой у меня маневр.
-- Так невозможно работать.
-- Возможно!
-- Нет, невозможно. Если вы хотите настоящей работы, мы должны узнавать такие вещи не из газет. -- И т. д. в этом же "высокогосударственном" духе.
А вечером позвонил мне, сообщил, что подписал указ, где упорядочил патрулирование ... с учетом позиции местных и верховных Советов.
Он почти уже не читает газет. И информация у него главным образом типа "кто чего скажет". Но "говорить", как известно, имеет право не всякий, тем более с глазу на глаз. А это: Лукьянов, Язов, Крючков, Пуго. Таков теперь круг его "реальных" советников.
Свободное копирование
