20 января, воскресенье
Начал новый толстый блокнот. "Скорее всего этот "том" -- последний. Вчера, уже около полуночи, после празднования дня рождения подруги явились обе (Т. и Люда). "Хорошенькие!" И мы до 4 утра под одним одеялом лежали втроем. О чем говорили -- вспомнить уже не могу. Но в этом и прелесть жизни -- в обаянии женского начала, в наполненности женской красотой, когда телесное соприкосновение и просто любование облагораживает и вносит смысл во все твое гнусное существование.
Утром Люда мылась в ванной. Я приоткрыл дверь. Она хотела вскрикнуть -но остановилась, боясь выдать нас, успела только заслониться, нагнувшись. И -- как мгновенная фотовспышка -- до сих пор в глазах: ее великолепные груди -- тесно одна к другой. И улыбка... Я прикрыл дверь.
Позже она сказала: "Ох, Анатолий Сергеевич, видели бы вы меня лет 10 назад! По улице нельзя было спокойно идти: мужики останавливались". Представляю себе!.. Но она и сейчас редкостно красива.
Днем уехал один в Успенку и гонял на лыжах около трех часов. Именно - гонял, потому что скольжение было такое, что диву давался самому себе -- как это можно в 70 лет так бегать на лыжах! Легко и в удовольствие, почти не снижая гоночной скорости.
В Крещенские морозы всего минус 3 градуса.
Вот и все мое счастье. Как только "исчезают" мои женщины, наваливается тоска и ожидание -- когда опять. Точит неотступно и все сильнее чувство к Люде.
Свободное копирование
