Последние дни были напряжены и уплотнены до предела, хотя видимой реальной работы как будто бы и нет, но есть то, что со временем переплавится в дело.
12 мая мы были с Иваном на концерте произведений Рахманинова в исполнении оркестра А. И. Полетаева. Я открывал Рахманинова заново. Хочу, чтобы его "Вокализ" играли на моих похоронах. Под эту музыку и жить хорошо на Руси, и помереть веселее. В ней вера в Россию и бессмертие духа.
После концерта в зале остались только близкие люди, и А. И. Полетаев отвечал на вопросы корреспондента Ю. Сергеева о рок-разложении, о нашествии на нашу музыкальную культуру. Он говорил о сути подлинной музыки и рок-бизнесе, о том, что подлинное искусство возвышает душу, приобщает к истокам народа, становится противоядием против "поп-бескультурья". Рок - не музыка. Это движение, бизнес, отупение, раскрепощение низменных инстинктов и вседозволенности, наркотический дурман. Вот что такое "рок, брейк и прочая бесовщина". Ученые доказали, что вечер, проведенный в рок-дискотеке или концерте, равносилен приему пол-литра водки, и последствия такого рок-вечера равнозначны пьянке - несколько дней этот яд надо выводить из организма.
13 мая состоялась закупочная комиссия Совэкспортфильма. В малом зале гостиницы "Салют" собрались представители 14 социалистических стран. Я показал рекламный "Фильм о фильме". Затем произнес десятиминутную речь, после которой сотрудник Совэкспортфильма, не смотревший "Лермонтова", сказал, что гарантирует 50 процентов закупки.
В холле, обклеенном афишами советских картин, "Лермонтовым" и не пахнет. Я попросил приклеить хотя бы рекламную листовку.
14 мая я посмотрел спектакль "Крестики-нолики" в ЦДТ. Автору, сидевшему через пару рядов за мной, Александру Мойшевичу Червинскому, я вечер здорово подпортил. Я сидел в первом ряду и записывал антидуховные, антидетские, аморальные высказывания червинских персонажей - выродков его озлобленного сознания. Актеры глазами стреляли со сцены прямо в меня.
Я покинул зал, не дожидаясь выхода актеров на поклон. Прошел в боковую дверь - закрыто. Вернулся в зал, попробовал пройти сквозь ряды - тупик. Тогда вернулся к исходной позиции и демонстративно пошел по проходу, встретился глазами с Червинским - в них жалкая улыбка, издевка над моим "запертым" положением!
На поклон он вышел с серым лицом, но меня уже не было в зале.
Вчера, 15 мая, я совершил набег на театр Пушкина, посмотрел еще одно творение Червинского, пасквиль на Лермонтова.
Увиденное превзошло все мои ожидания. Диверсия Червинского против гения России воплотилась на сцене в гипертрофированном виде. Обо всем этом я хочу написать.
Свободное копирование
