Краснодар

      Усталые, голодные выгрузились в Краснодаре, чтобы ждать следующей пересадки. Стали разбирать вещи.  Заплечного мешка, сколько не искала, не нашла.  Слезы, вопли не помогли. Как в воду канул.

        Не думаю, чтобы он остался на перроне.  Скорее всего, его прибрала моя хозяйка, которая прибежала на вокзал якобы помочь. Это был удар. Сердце изболело: за то, что в простоте своей разбирала при ней вещи;  за то, что я, такая растяпа, не смогла уберечь мешок и осталась с детьми совершенно раздетая. За то, что так плохо уложила вещи: все   хорошее в один пакет, вместо того, чтобы распределить их поровну и надеть на себя все лучшее.

      После драки кулаками не машут. Плачь – не плачь, не поможет.

      Осталась постель, а в ней пуд ржаной муки, приобретенной в станице на всякий пожарный случай, и чемодан с ношеной - переношенной сменой белья. Было обидно до слез. Даже сейчас,  много лет спустя, когда пишу эти строки, от воспоминаний гложет обида.

      Остались еще на руке часы, с которыми я не расставалась ни ночью, ни днем все пять военных лет. Может быть, наше положение будет еще хуже, - думала я, - тогда уж придется сменять их на муку.

      Я просила Бога, чтобы хуже не было (как говаривал мой папа).

      Попали мы в многоэтажную большую школу, забитую до отказа человеческими телами.  Здание очень хорошее, но во что оно превратилось после нашествия этого муравейника, трудно представить.  Люди спали вповалку на полу в классах, коридорах, на лестницах.  Двор был сплошь загажен человеческими испражнениями, Туалетов не хватало, и никто не убирал. Ступить было некуда.

     Дети мучались вместе со взрослыми.  От грязи и вони начали заедать вши.

      Ели всухомятку (сухари).  В столовую было не попасть, Желающих было много, а столовая одна.

      Я все продолжала разыскивать свой пропавший узел, всех обходила, опрашивала, не попал ли случайно в другие вещи мой мешок.  Была на станции, спрашивала начальника, но  ищи ветра в поле!  Никто не приносил, никто не признавался.  Бесполезно было искать.

      Тем временем повстречала Бетю Мазо (евпаторскую подругу). Она была с семьей: двое детей и родители. Мне стало больно за своих родных. Не смогла я уговорить  их поехать м нами.  Папа говорил: Главная его забота отправить меня с детьми. «Взрослые как-нибудь выберутся!»

      Все оказалось трагичнее. Они просто не успели уехать из Крыма и застряли в Симферополе. В Краснодаре скопилось очень много эвакуированных. Люди, узлы, чемоданы… Кругом грязь. Поезда все подвозили и подвозили новые партии эвакуированных. Все лихорадочно ожидали своей очереди на отправление дальше в тыл.  Враг был в Ростове.  Это совсем рядом.

      По городу ходили мало, и я его не запомнила.