25 декабря
Неужели я четыре дня не писала дневник? Многое случилось в эти дни. Третьего дня Лев Николаевич отправился на Николаевский вокзал, хотел перехватить отъезжающих: англичанина Синжона и Суллержицкого, которые повезли пожертвованные духоборам деньги, чтоб передать им. Их не застал, страшно устал, пришел пешком домой, озяб, лег -- и когда я вернулась домой, застала его уже больного. Был жар 38 и 5, через час 39 и 4 и еще через час 40 и 2. Накануне Л. Н. еще был в бане, и все вместе -- он и захворал. Я сама поехала за доктором, привезла молодого Усова. Л. Н. охотно покорился осмотру, выслушиванью и пр. Предписали Эмс, как всегда, растирание всего тела горячили, горячее на живот. Все бросилось на кишки, печень и желудок. Все застужено от чрезмерного потения в работе. -- Все сделала, вчера уж было лучше: 38 и 6, сегодня 37 и 5; Лев Николаевич еще слаб, но уже болезнь уступила. Он ел, я ему в три часа снесла Эмс, а в 3 Ґ овсяный суп, пюре. Он говорит: "Как ты умна, что догадалась принести мне суп, я ослаб немного". Потом он с нами обедал; нас было мало: мы, старики, Сережа, Таня и Саша. Еще Саша Берс и m-lle Aubert. Но дружно, тихо и хорошо было, и Сережа, бедный, такой грустный это время! Перед обедом дети катались на коньках и смотрели зверей в Зоологическом саду, Л. Н. спал, а я играла, упражняясь усердно.
Получили анонимное письмо. Вот копия:
Граф Лев Николаевич!
Бесспорно, что секта Ваша растет и глубоко пускает корни. Как ни беспочвенна она, но при помощи дьявола и по глупости людей Вам вполне удалось оскорбить господа нашего Иисуса Христа, который должен быть нами отмщен. Для подпольной борьбы с вами, подпольными же, мы образовали тайное общество "Вторых крестоносцев", цель которых -- убить Вас и всех последователей--вожаков секты вашей. Сознаем вполне, что дело это не христианское, но да простит господь и да рассудит нас за гробом! Как ни жаль бывает "своей" руки, но раз заражена она гангреной -- приходится ею пожертвовать, жаль и Вас, как брата во Христе, но с уничтожением Вас зло должно ослабнуть! Жребий пал на меня недостойного: я должен убить Вас! Назначаю для Вас этот день: 3 апреля будущего 1898 года. Делаю это для того, что миссия моя -- во имя великого святого, и Вы можете приготовиться для перехода в загробную жизнь.
Легко может быть, Вы поставите мне логично вопрос: почему агитация эта только против Вашей секты? Правда, все секты -- "Мерзость пред господом!", но законоположники их жалкие недоумии -- не чета, граф, Вам; во-вторых: Вы--враг нашего царя и отечества!.. И так до "3 апреля".
Второй крестоносец жребьевой Жребий 1-й.
Декабрь 1897 г. Село Смелое.
На печати сургучом ЕС и дворянская корона. Штемпель из Павлограда 20 декабря.
Письмо это меня так беспокоит, что я ни минуты не могу его забыть. Думаю о нем сообщить екатеринославскому губернатору и здешнему обер-полицеймейстеру Трепову, чтоб приняли какие-нибудь меры. Если захотят, разыщут опасных людей.
Лев Николаевич не выразил беспокойства и говорит, что предупредить ничего нельзя и на все воля бога.
Свободное копирование
