10 августа, пятница.
Дедушка еще не забыт. Т.е. нет, я неправильно выразилась, его никогда не забудут, но я боюсь, что потом он станет нам чужим, далеким. Неужели человек – иголка, которая упадет и затеряется. И больше ничего. Неужели дедушку не будут больше искать, не будут пытаться узнать что-нибудь о нем? Я так ясно представляю его себе. За ужином мы ели помидоры. И я ясно представила себе, как дедушка их ел: он всегда немножко прищелкивал языком. Наверно скоро и его комнату сдадут, вообще будут пользоваться ею, ведь не будет же она так стоять. Это ужасно! Так всё пока легче, кажется, будто его еще ждут, будто он еще может возвратиться.
***
Я когда начала писать дневник в 1923 году написала такой заголовок «Дедушки нету». Когда-нибудь я напишу: «Бабушки нету, мамы нету (самое ужасное), папы нету, дяди нету». Отчаяние вливается в меня. Но зачем так думать? Ведь кто-нибудь сможет написать: «Вали нету». Но разве это утешает? Не надо об этом думать, не надо.
В августе 1923 года Валя с мамой отправились в поездку на Украину, в г. Черкассы, к своему дяде и бабушке. Добравшись поездом до Киева, они отправились на пристань, чтобы по Днепру на пароходе плыть до Черкасс.
