Дневник графа Бобринского - 17

          25 Декабря 1781 г. За обедом у Бецкаго были только: Рибас с женою, я и дежурный Трубников. Поутру у Рибасши был Бригонци[1] и между прочим сообщил ей, что Государыня пожаловала ему 1400 рублей. По этому поводу Рибасша толковала о несправедливости Государыни, которая раздает деньги всяким проходимцам, сколько они попросят, а если Бецкий станет ходатайствовать о каком-нибудь достойном человеке, то на его просьбы не обращают внимания;, что Государыня не платит собственных долгов и отсылает заимодавцев к князю Вяземскому, а тот говорит им: «господа, казна вам должна столько-то; удовольствуйтесь вот та­кою-то суммою», т. е. вдвое или втрое меньше того, что они должны получить; или предлагает им вместо уплаты товары, железо, лен и проч. По словам Рибасши, Государыня доверяется лицам, которыя вовсе того не заслуживают. Говорили об архитекторе, строившем своды и потолки в Царскосельском дворце, которые чуть было не задавили Государыню. Бецкий так недоволен, что хочет просить, чтобы его уволили от должностей в Кадетском Корпусе, в Смольном, в Академии, в Канцелярии строений и садов, и останется только попечителем в Воспитательном Доме. Я, право, ни­когда не видал Рибасшу в таком бешенстве, как в этот день: она высекла дочь свою Софью[2], и Аннушке тоже досталось, потому что она ее била собственноручно. За обедом Бецкий был очень печален; потом он поехал во дворец, а меня завез в своей ка­рете в Корпус. В этот день был большой бал у девицы Давиа; я узнал некоторыя подробности и привожу их здесь. Роль хозяина играл Рибас. Обер-шталмейстер[3] явился во всех своих бриллиантах, с орденскою лентою, в шитом мундире, с придворною прислугою, не забыл своего бриллиантоваго эполета, словом, во всем свойственном ему блеске. Боже, когда же люди, имеющие возможность оказывать важныя услуги, перестанутъ делать глупости и дурачества! Он со всеми обнимался; он был пьян как свинья и кидался безпрестанно на шею к пьяному же Бригонци. Тут были: Бибиков в орденской ленте, Брандорф, Комачино, Брошар и прочие. Они ужинали и пьянствовали как свиньи. О люди, люди, как вы развращенны!