авторів

1427
 

події

194041
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » Valentyna_Vilchek » Детство, горе горькое

Детство, горе горькое

23.08.1942
Жигалово, Иркутская, Россия
23 августа 1942 года умерла мама . Утром мы с братом проснулись рано. На столе лежала большая свежая рыбина, и я пристала к отцу, что мама хотела жареной рыбы. Как заведённая, твердила одно и то же. Папа ходил из комнаты в комнату и молча глотал слёзы, а потом так горько произнёс:

-Нет у нас мамы,- и зарыдал.

Женя умывался. Только намылил лицо мылом, и, после слов папы, стал громко плакать, а папа продолжал ходить, сжав ладонями лицо, мокрое от слёз. 

 После похорон мамы мы жили сами по себе, как придётся. Старшему брату не было и двенадцати лет, мне через месяц восемь исполнилось, младшему два с половиной годика. Жили мы в доме без плиты. Посреди комнаты, разделенной пополам дощатой стенкой, стояла голландка – сооружение от пола до потолка из кирпичей с дверкой, за которой горели дрова для обогрева бывшей конторы ЗАГСа, в которую мы поселились, приехав из Нижне-Илимска. Так и жили три года. Там родился младший братишка.

Помню, как мама сидела возле открытой дверцы голландки, на коленях у неё лежал безымянный младенец, освещенный бликами огня, и вся семья, обступив маму со всех сторон, придумывала брату имя.

-А как ты звала его в роддоме? – спросила я.

-Зуйком, - нежно улыбаясь сыночку, ответила мама, - Зуёк и Зуёк.

- Саша, Юра, Коля, Миша,- наперебой предлагали мы с братом. Папа долго слушал нас и произнёс: - Назовём мы его Валериком в честь Валерия Чкалова.

Было это в прошлой счастливой жизни…

Вечером перед сном мы сами топили голландку, ждали, когда останутся алые угли, под них в горячую золу закапывали картошку, и ждали, когда она испечётся. Это был поздний ужин. У брата хватало терпенья дожидаться, чтобы в глубине печи не было голубых огоньков, и он закрывал задвижку, для сохранения тепла. 

Однажды, были уже заморозки, и я проснулась на улице на мамином пальто. В голове так красиво звенели колокольчики, а от рвоты и страшной головной боли выворачивало меня всю на изнанку. Вокруг нас суетился папа. Он работал допоздна. Пришёл домой в два часа ночи, увидел нас троих без признаков жизни, достал наган, и хотел застрелиться. Спас его пошевелившийся Валерик. Папа вынес всех нас во двор на свежий воздух, и мы выжили, угорев до полусмерти.

Вечерами, уходя на работу, папа доставал из сундука мешок и насыпал в наши ладошки по горсти кедровых орешков. Это был последний привет от нашей мамы.

В середине августа соседи собрались в тайгу бить шишку. Путь им предстоял не из лёгких. На расстоянии двенадцати километров, надо было пройти шесть перевалов через горы. Ночью, когда все спали, мама совершила над собой действо для прерывания беременности, а через день пешком принесла на себе больше, чем половину мешка чистых орехов.

Маму положили в больницу. Через несколько дней она позвала меня. Я увидела её прозрачно синюшное, распухшее, непохожее на мою маму лицо. Она была в сознании и спросила, как мы без неё управляемся, я ответила, что потихоньку, она ещё спросила, несутся ли куры, а я легкомысленно ей ответила, что где попало, и у мамы по щеке покатилась слеза, такая большая, круглая и тихо скатилась за ухо. Вечером она умерла. Папа ночью отрезАл от маминых платьев окровавленные подолы и сжигал их в голландке, потом эти неподшитые обрезки я носила.
Много-много лет у меня сжималось сердце от воспоминания о том последнем разговоре с мамой. Я думала, что она заплакала из-за  тех потерянных яиц и корила себя за то, что так бездумно сказала ей об этом.
 2013 г.
Дата публікації 20.10.2016 в 16:32

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: