Саша Некрасов рассказал, что он один реабилитирован из всего нашего дела. Он считал, что мне необходимо идти на прием к замгенпрокурора Самсонову.
– Хороший малый, – добавил он, – иди, ты ничего не теряешь.
И я пошел по его совету. Предварительно записался на прием к Самсонову.
Подошел назначенный день. У кабинета народу много, все такие же, как я. Я решил идти последним. Пришел мой черед. Любезное обхождение, садитесь. Сел, назвал себя, объяснил суть дела. Самсонов достал папку с моим делом. «Хранить вечно». Листает, смотрит.
– Вам правильно отказали, вы не подлежите реабилитации, так как обвинялись в подготовке террористического акта на членов правительства!
– Это неверно. Мне пыталось следствие навязать эту статью, но после очной ставки с Корнеевым и Романовским это обвинение с меня было снято, в чем мне дали расписаться. Кроме того, посмотрите решение ОСО, в нем я приговариваюсь к шести годам лагерей, по статье 58-10-11 часть 2. В решении ОСО нет статьи террора.
Самсонов внимательно перелистывает лист за листом. Смотрит решение ОСО. Террора нет. Смотрит обвинительное заключение. Террор есть. Листает, листает.
– Ничего не пойму. Вы говорите, была очная ставка?
– Да, была, на ней и Корнеев, и Романовский отказались от своих ранее данных показаний на меня, вырванных у них путем применения насильственных средств.
– В вашем деле нет материала об очной ставке.
– Как нет? Значит, этот материал был невыгоден следствию: на очной ставке провалилась состряпанная версия, поэтому они и изъяли эти документы из дела. После очной ставки мне выбили все зубы.
Я открыл пасть.
– А вы не знаете, где сейчас Корнеев? Нам необходимо для пересмотра вашего дела его подтверждение о том, что очная ставка была и что он и Романовский на ней отказались от своих показаний. Без этого мы пересматривать дело не можем.
– А где его искать? Прошло десять лет, он, может быть, давно умер. Романовский жив, и я знаю, где он, о Корнееве понятия не имею, жив ли он вообще? Прокуратуре легче навести справки о нем, чем мне искать ветра в поле.
– Прокуратура розысками не занимается. Ищите, найдете – приходите. Без Корнеева, я вам повторяю, мы не можем ваше дело рассматривать.
Аудиенция окончена! Полнейшая безнадежность! Крах! Все надежды рухнули! Где искать? Что искать? Кости, если умер, ничего подтвердить не могут. Знает ли о нем вообще кто-нибудь? Жив ли он? С такими грустными мыслями я и пришел к Варе. Что делать?
Свободное копирование
