В апреле этого года должен освободиться Коленька. Как мчится время: промелькнуло Рождество, Крещение, замели по самую крышу домик февральские вьюги. Вьется дым не из трубы, а из вершины огромного сугроба, в котором лопатой прорезаны амбразуры окон, из которых льется теплый свет, озаряя сугробы светлыми бликами, маня к себе теплом и уютом, любовью и покоем. Растет, аукается, смеется, тянет ручки навстречу Маришка. Лепечет: «Ля, ля, ля…» Светлеет небо на востоке, начало дня. Все ярче, все шире, а вот и заря всплеснула светом и ушла в закат. Двадцать третьего апреля я пошел в управление Интлага. Навожу справки:
– Куда освободился Романовский Николай Сергеевич?
– В Печору, на вечную.
– К кому можно обратиться и говорить о переводе его в Инту на вечное поселение?
– А кто вы и почему хлопочете?
– Я его приемный сын, сам на поселении, у меня свой дом. Романовский – человек слабого здоровья, одному в ссылке тяжело, вот и хочу взять к себе хоть на иждивение, как лучше!
– Пишите заявление, разберем.
Написал, подал.
– Придите через несколько дней.
Пришел.
– Ваше ходатайство удовлетворено. Все нужные документы перешлем в комендатуру Печоры.
– Разрешите мне самому за ним поехать с вашими бумагами и привезти его сюда.
– Хорошо, поезжайте. Выдали пропуск на пять дней, выдали документы на перевод в Инту. Печоры километров на двести южней Инты. Приехал и сразу в комендатуру. Комендант просмотрел все бумаги и объяснил, где мне найти Романовского. Маленькая гостиница, комната номер, а в ней Коленька.
– Откуда ты взялся? – воскликнул Коленька, вскакивая с постели.
– За тобой приехал. Выхлопотал тебя к себе на Инту. У меня там свой дом, жена и дочь Маришка.
– Батюшки, разбогател! А жена кто?
– Варюшка, тебе знакомая цыганка.
Все и обо всем было рассказано в одно мгновенье, вчерне, впопыхах, о том, что у него будет своя комната, своя Маришка, свой дом, а в нем любимая жена, но моя.
– А ты меня бить не будешь? – неожиданно спросил Коленька.
– Обязательно буду, утром и вечером.
В комендатуре все нужные документы на перевод были оформлены так же быстро, как я рассказал Коленьке о своей жизни за эти годы, даже о шариках не забыл рассказать, все в одну кучу, потом разберемся, времени хватит, жить-то вечно.
Свободное копирование
